и дым отечества
и отчество забыл

а помнишь как бывало

ты шёл по улице
свободный гражданин

всё было мало

возьмут за яйца
вспомнится небось

прогорклый погреб подворотни
и девочки с полуглазами лиц

и быстрое движенье элементов
и – запрокинув голову – летишь

*

француза чествовали
речь лилась

и пузырилась кровь
как паспорт заграничный

ты головы не подымал
в окно вагона глядя

вот также и поэзия
вторична

как голоса в траве
как голоса

в стекле расплавленном
искусственного горя

*

труп праздности
топор труда

и нечто кровное
как бы стакан на Пасху

и посохом любимая стучит
а носом поведёшь – старухой пахнет

так родина глаголет и смердит
глаголет и смердит

как Слово непечатное
в газете чёрной

*

соль честная объятий
лобзик лба

не уходи
твои лобзанья –

и ты уже не гвоздодёр страниц
с зубами ночи в корешках не странник

не мозг палимый
не сладимый дым

а торф земли
в которую – раздвинув – ляжешь

пусть рот запомнит рот
а губы – губы

закушенные

*

и русский дадаизм
и ад

возлюбленный
с какой-то страшной силой

Поплавский на полу лежит
винтом ушедшая ступенька неба

его как девочка манит

домой домой с небес
ты будешь возвращаться

бежать навстречу ей
и с нею же прощаться

как если б рифму полюбил ты вдруг
в плаще трагическом героя

*

и русский дадаизм
и ад

в плаще трагическом героя
Поплавский на полу лежит

винтом ушедшая ступенька неба
его как мир иной манит

возлюбленный
с какой-то страшной силой

друг мой милый
слышишь ли меня?

летел проспект стреляя газом
а ты летишь вниз головой

ноябрь 1999