ПОЭТ ЯН САТУНОВСКИЙ
Ян Сатуновский является одним из лучших поэтов cовременности. Это становится ясно теперь, когда время завершает свой круг.
Он писал удивительные стихи, которые на первый взгляд и на стихи-то не были похожи. Меткое замечание, страстное переживание, парадокс, афоризм, иногда это напоминало дневник. В сущности, это и был дневник поэта, который вдруг высвечивал из хаоса повседневности, из скуки обыденности нечто - образ, волнение, сарказм - это запоминалось сразу. Как будто и не было кропотливой работы над каждым словом, интонацией, и еще - души, апросто так сказалось - иначе и сказаться не могло.
Здесь почти нет четверостиший, так называемых "кирпичей" с их обязательной рифмовкой. Рифмы капризны и не сразу обнаруживаются. Слова, в обыденной речи далекие друг от друга, благодаря напряженному ритму, интонации, движению стиха и, главное, смыслу, становятся рифмами, как например: "голуби... сволочи..." Не правда ли, забавно?
И многое,многое начинаешь замечать: "Х и В - Хармс и Введенский / Пасха / Воскресает лес / Ржавый пень - и тот воскрес / Но эти двое / не воскреснут" - инструментовка одушевленная. Или почти всюду присутствующая ирония, благодаря которой зачастую слова начинают менять свой смысл на обратный - и каламбур тоже скрытый: "товарищ Страхтенберг, товарищ Мандраже / садитесь; - не садится; - я уже..." Искусство, с которым сделано это ощущение жизни с обнаженными нервами, почти незаметно, мастерство неподражаемое. Теплота чувства, которое подчас смеется над собой, едкость и горечь мысли - стихи совершенно живые. Рожденные сейчас. Вот - еще не остыли. Может быть, хокку, только русские.
Тонкий лирик, пристрастный свидетель своей жизни и современным ей событиям, всему, что творилось с ним и с Россией, и всему, что творили с ним и с Россией, Ян Сатуновский совершенно необходим современной поэзии.
Я знал его как друга отзывчивого и трепетного и как человека с высоким чувством собственного достоинства, никогда не изменявшим главному в себе: чутью истины.
Русская поэзия, кажется, только начинает понимать, чем она обязана этому скромному инженеру-химику, который сам говорил о себе: "Я не поэт, Не печатаюсь с одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года". Он действительно "не поэт", во всяком случае не такой, каким поэта обычно представляют. Речевое поведение Яна Сатуновского, его авторский облик резко контрастируют с "хорошими манерами" лирической поэзии...
Всеволод Некрасов так писал о художественном методе Сатуновского: "Ловится самый миг осознания, возникания речи, сама его природа; и живей, подлинней такого дикого клочка просто ничего не бывает - он сразу сам себе стих... Оказывается, тут дверь. Открылась - и вот оно, что я говорю на самом деле... Не знаю, кто еще так умеет ловить себя на поэзии..." Да, действительно, "ловить себя на поэзии" - к этому Сатуновский и стремился. Не случайно он оказался в лианозовской группе поэтов и художников. Там тоже учились не "писать стихи", не создавать литературу, а ловить, ухватывать поэзию прямо из воздуха эпохи, из окружающей "дикой", живой, нелитературной речи...
В поэзии Сатуновского можно найти многое: и концептуализм, и соц-арт, и лирику - гражданскую, любовную, пейзажную... Но главный пафос его поэзии - сама речь...
Лирический жанр Сатуновского точно определил поэт Геннадий Айги: "острые, как перец, стихотворения-реплики". Реплики негодующие, обличающие, протестующие, обращенные к неназываемому, но всегда узнаваемому оппоненту, или реплики - размышления, наблюдения, обращения к самому себе. Всегда ироничные, но и лиричные, развернутые, а чаще короткие, иногда состоящие из одной строки или даже из пары слов...
У Сатуновского практически не встретишь правильного метрического рифмованного стиха, но у него мало и "чистого" верлибра. Даже небольшое стихотворение может оказаться полиметричным, верлибр пронизывается рифмами и тут же переходит к четкому ритму. Внутренний ритм стиха определяется структурой "реплики", естественным движением речи, ее мелодикой...
Ян Сатуновский и вместе с ним Всеволод Некрасов создали поэзию живой речи, привили ее язык современному художественному сознанию... И это важно не только для конкретизма или концептуализма - для всей поэзии, для нового самоощущения поэтического языка.
