На странице газеты слепое фото: небоскребы и белые шары на плоских крышах, какой-то современный город. Боюсь, я так долго и бездумно смотрел на этот пейзаж, что он постепенно потерял всю свою человеческую осмысленность, я стал видеть одни кубы и шары.
          В сером и безвидном пространстве они заметно перемещаются, причем кубы тяготеют к своей команде, а шары образуют свою пирамиду. Что-то там еще виднеется вроде стручка гороха.
          Это приближается из глубины. Никакой это не стручок, я вижу, а тонкий забавный человечек в треуголке и зеленом камзоле. Почему-то его длинный крючковатый нос и отвислые усы мне показались удивительно знакомы.
          - Здравствуйте, сударь.
          - Не имею чести... Но где-то мы определенно встречались...
          - В библиотеке! - вдруг осенило меня.
          - Да, да, конечно... Ну и как там у вас без меня?
          - Ужасно, барон.
          - Неужто?
          - Ваши чудеса для нас чересчур изящны. Небылицы у нас рассказывают каждый день по телевидению. А на шампуры нанизывают не уток, а людей.
          Тут барон с неожиданным проворством отпрыгнул в сторону. Из серой глубины с шипением прошелуздил черный шар, проскочил мимо уха. Я даже оглянулся. В стене дымилась дыра.
          - Проклятые кубы и шары! Все время приходится лавировать...
          - А вам не кажется, барон, - наконец произнес я,- что нас сейчас обстреляли?
          - А, не обращайте внимания! Уклоняйтесь, и все.
          - Но что это?
          - Война кубов и шаров.
          - Война кубов и шаров?
          - Кубы хотят, такое у них сильное желание, чтобы у шаров отросли углы. А шары, естественно, наоборот, хотят эти углы сгладить.
          - А как же вы там?
          - Для путешественника это не очень опасно. Люди для них - посторонние предметы. Они принимают нас за детали городского пейзажа.
          - Но человек весь из кубов и шаров! - воскликнул я.
          - В том-то и дело, - загадочно отозвался барон.
          И тут моему взору представилось. Четыре серых куба парили в пространстве, сближаясь, видимо, окружая один довольно крупный шар. Шар гневно светился малиновым светом и, как я понял, не собирался сдаваться. Он делал выпады то в одну, то в другую сторону. И кубы благоразумно отступали.
          Вдруг все четыре, как по команде, с неописуемой быстротой ринулись на противника, сшиблись с сухим треском. Брызнул жидкий малиновый огонь. И теперь один большой куб, составленный из четырех, неторопливо покачивался вверху, постепенно розовея.
          - Они раздавили его! Это ужасно.
          - Не ужаснее уличного движения, - возразил барон. - Ведь кареты на улицах большого города постоянно сталкиваются, постромки рвутся, оси ломаются, колеса сшибают прохожих, кучера летят с козел в канаву, а прелестные пассажирки пачкают свои платья и нежные личики жидкой грязью. Мы же все это принимаем как обыкновенные неудобства нашего путешествия.
          Слушая барона, я созерцал между тем поле боя, можно сказать. Несколько шаров, окружив куб, с жалостным визгом стачивали у него углы. Куб мертвенно белел. Дальше в пространстве то тут, то там возникали яркие вспышки. Это кубы пытались растянуть шары. И те лопались. Пахло паленой щетиной.
          - Конечно, меня, как и вас, волновали и тревожили все эти стычки, - продолжал барон. - Я подумал, может быть, возможно примирение. Для начала я решил проникнуть в главную крепость кубов. Высокая стена, представляете, десять метров в кубе с каждой стороны, посередине гигантский квадрагон. Проникнуть туда совершенно невозможно. Но, как известно, я славлюсь своей изобретательностью. К тому же шары вели осаду и обстрел крепости. Старый проверенный способ. Я вскакиваю на ядро и приземляюсь прямо на кровле квадрагона. Я побывал там всюду, даже не очень прятался, кубы не обращали на меня никакого внимания. Один - раззолоченный - даже передвинул меня - поближе к столу, как торшер. Чтобы ему было светлее. Ну что ж, к чему скромничать, мои светлые мысли могут освещать довольно просторные помещения. Итак, я светил на низкий квадратный стол, вокруг которого столпились высшие чины. Там воздвигались и рассыпались одним мановением пестрые причудливые сооружения. Я сразу понял: вот она, главная стратегическая ошибка! Они играли в кубики! А надо было - в биллиард или в крокет. Тогда бы их молотки могли расколотить противника в прах.
          - А что же в штабе шаров? - поинтересовался я.
          - Какой это штаб, просто кегельбан. Нет, война не кончится никогда, потому что каждый играет в свою игру, - вздохнув, заметил барон. И тут же снова шарахнулся, пропустив пролетающий шар.
          - Может быть, нужно им объяснить! - загорелся я.
          - Куда вы? Вы же трехмерный! Сюда нельзя! - закричал барон, выставив перед собой тонкую шпажонку.
          Но я уже очутился с ним рядом. Я прыгнул, как из кинозала на экран. И поплыл, колеблясь. Казалось, ветерок подхватил меня и несет, бумажного, плоского такого.
          - Но я уже тут. Я всегда подозревал, что настоящий я - на бумаге.
          - А, наделаете вы дел! - с досадой произнес барон. - Прощайте, глупец. Я удаляюсь, хватит с меня, лечу к туркам. - И, резво вскочив на пролетающий черный шар (вспомните ядро!), он унесся - такой носатый силуэт в треуголке - очевидно, в сторону Черного моря. Хотя кто знает, в какой оно там стороне.
          Я не стал догонять его. На меня надвигался куб, здоровенный, как контейнер или холодильник, белый и совершенно тупой. Странная мысль, я выставил навстречу свой лоб - тоже куб в своем роде. Мы столкнулись с лязгом. Как тормозные тарелки двух товарных вагонов.
          Это было состязание, достойное даже высокочтимого барона. Гладкий ледяной куб давил на меня всей своей тяжестью, мой лоб трещал. Я, конечно, не поддавался, мысли мои стали смерзаться от холода. "Так я недолго продержусь", - уже с некоторым трудом подумал я. Живость и теплота покидали меня.
          Что это? Чувствую, сзади заметно потеплело, стало совсем горячо. Понял, это приблизился шар, обдает жаром пониже спины.
          Представляете, с одной стороны я поджариваюсь, как на сковородке, а с другой превращаюсь в ледяной кубик для коктейля.
          Ситуация, достойная барона. Естественно, я взмолился из последних сил к его имени, к его изобретательности. И он послал мне спасение, я вспомнил историю - про льва и крокодила.
          Молниеносно я выскочил из картинки и шлепнулся в свое кресло.
          Они тут же аннигилировали - куб и шар. Словно крокодил и лев, они пожрали друг друга. После этого картинка почернела. Мутный пейзаж какого-то современного города, возможно, Нью-Йорка или Бразилиа.