INTRO

Детство всегда в пролёте, старость всегда права.
Мёд, который вы пьёте, на самом деле – слова,
в чьих ульях идёт работа, в чьих сотах кипит слюна,
чья новая позолота старым вином пьяна.
Сильные чувства, страсти не станут стучаться в дверь.
В колоде еловой масти завёлся вишнёвый зверь,
он смотрит на поле брани, не веря своим глазам:
кто не умеет ранить, не может быть ранен сам.

DJ

Нашёптывай и слов не находи.
Рождённый в металлической груди,
твой шёпот предназначен не для слуха, –
скорее, чтобы маятник качнуть,
сгодятся эти олово и ртуть,
а там другие мастера найдутся.
Друзья уедут, квакеры сопьются,
чумная молодёжь заполнит зал –
останется тайком перекреститься,
как старая певичка перед тем,
как выйти на невидимую сцену.

CRANKY

Да, он помешан, но помешан тихо,
интеллигентно чокнут – не кричит,
то Клавдием вообразит себя, то Лиром,
то витязем, то красным командиром,
то голубю возьмётся подражать.
Вот – задрожал. Не надо бы дрожать.
Темнеют лица, сохнут языки,
где верные родных полей клевреты
и что теперь страшнее пистолетов?
Неясно. Может быть, фронтовики
немецкие, простые мужики
с собою наши слёзки прихватили.

PAST PERFECT

Разные люди разное говорят.
По одной из версий он был богат,
голубых кровей и огромной силы,
по другой – тщедушен, смешон, горбат.
Достоверно известно лишь то, как его убили.
Представьте себе двуязычный город, где женщина ест хурму.
Её трёхъязычный любовник ушёл сторожить тюрьму,
где муж сквозь остатки зубов пытается по-турецки
произнести ........................................................
Лопоухий полковник хватается за кобуру,
из зала выходит рабочий и сверлит в экране дыру,
сквозь которую зрителю становится виден
Константинополь.

UNFUCKINGTRANSLATABLE

1.

Направо – станция, налево – местный клуб.
Не то чтобы деревня, но посёлок:
ловцов полно, да горлица одна.
Квадрат окна, избы лиловый куб,
китайский берег виден с местных ёлок.
Не висни со стаканом, пей до дна.
Шепча заветные слова,
ложился; просыпался в Сочи,
а в Сочи в феврале – весна.
Теперь другая пахлава –
пастушкам не хватает мочи
его выдёргивать из сна.

2.

Скрип уключин, пение коромысел,
торжество простых, неделимых чисел –
забирает в пять, а приводит в девять,
пацанёнок, которому в мае – семь.
Грохот ставень, музыка половиц,
домовые, ведущие в пляс девиц.
То ли вправду в корень ушла вся сила,
то ли птичка забыла песню,
которой меня будила.

SAMPLES

1.

Всё дело в чёрных жучках, разбежавшихся по
поверхности А4, как по прилавку сельпо.
Если вернуть их в точку разбега, в шарик или яйцо,
мир бы преобразился, по крайней мере – лицо
этого мира несколько просветлело
бы, за счёт Африки, и вообще – Сомали.
А о чём бы они мечтали – не наше дело.

2.

Мой милый граф! Десантные войска
без Вашего тепла неприменимы.
Мы стали окончательно ранимы
без Ваших кудрей, бачек волоска!
Вернитесь к нам, раститель и радетель,
числитель, погребитель, благодетель,
в глазные впадины, пустышка и душа,
залей полей и будь всему свидетель!
Противник погасил полутона.
Москва зазря японцу отдана.
А ты – паук, и трутень ты, и слепень,
а не граф.

3.

Портос убит
лежит воняет
валяется среди других
надёжнораненных французов
и вот приходит Ришелье
заупокойные молитвы
коварновечный интриган
визгливым голосом читает
и над кошмарнобранным полем
душа Портоса в рай летит

4.

Услышал свой голос по радио. Он
был удивительный баритон.
Сердце моё замирало,
сказали – не я. Плохо мне стало.
Я это, я, они всё подстроили,
исподтишка записали мой голос
на свой, электронный, я знаю.
Я это, я
пел – Лючия и дальше.
Она отвечала.

5.

Встретить допустим на площади главной чумной старикашку безносого
как поживает жива ли ещё померла ли твоя коротышка-старушка спросить
что ответит?

как воздуха в рот свой беззубый вздохнёт
и подробно расскажет о тифе холере гангрене простой отвратительной дробью
о пролежнях жёлто-багровых доложит всё дело как было
но мы не поверим ни слову

6.

дверь открытая сквозняком
суматоха пыли по коридорам
холод под каблуком
неживое убранство цветы полунощные разные
в том числе мандрагора барвинок гортензия
да не лезьте мне в голову буковки неотвязные
скоро ли чёрные буковки отпуск мне выйдет от вас передышка пензия
с дарственной надписью антиударные часики
над кроватью повесьте мне значит кукушку-ходики
гребешком по утрам приберите дыбом стоящие прядки мои
волосики

7.

как будто молодость одна а мы летим в горящем танке
вокруг ордынки и полянки и даже сретенка видна
календари гудят как мухи вдали от посторонних глаз
из арматуры сад и берег недопустимые без нас
была халва и козинаки шампанским полныя ручьи
знак умноженья в каждом знаке и поезда ничьи ничьи

BONUS TRACK

Местами – да, но большей частью – нет.
Подай, Егорий, водку на обед,
да пива тёмного, да туркестанской дури,
а сам, как будто ты акын слепой,
играй на укулеле, песни пой,
о подвигах, о славе, о Тимуре.
То водка жжёт, то вяжет анаша,
клубятся дрессированные змеи,
летает муха, тоже хороша.
Нас окружают ямбы и хореи,
и в эту долгожданную тюрьму
нельзя не впасть в конце, как в сулему.
Гасите свет, я сон ваш не нарушу.
Рутина жизни в море и в горах.
Ребёнок просыпается в соплях,
бежит собака с рёбрами наружу,
и не понять, откуда этот страх.
Сады шумят, а мы молчим в садах.