Лирика 1971-95 гг. СПб.: Лики России, 1997. Обложка Людмилы Корсавиной. ISBN 5-87417-032-4 246 с.

ЛЕОНИДУ СОБИНОВУ

Юноша, не страшен тот нечётный час.
От земли неверной веки отделят.
Сколько тайн сулили - вот они твои.
Колокольчик в доле - прозвенит душа,
только сердце этот звон не повторит.
Только ветер, робко шевеля власы,
взор твой не заставит негой проблестеть:
времени, он знает, время уступить.

IV.1979. Нов. Гавань



БОРИСУ ГМЫРЕ

Не тужи. Кому, сверкая, греет душу блажь метелей?
Пьёшь вино ли - подлетаешь. Утром рушишься во прах.
Юный - ветром, милой, другом как возлюблен. Мучим после.
Как отравлен навсегда.
    Как чума тебя скрутила
        после свадьбы разливанной,
            после верб и хороводов,
                целований злых и даже -
                    петушиных снов зари.

Старость крякнет: наплевать! Долом нас вино проводит -
тем, что после нас накроет. И сегодня - затемнеет -
выпьем прошлого мы солнца, утром дабы стало тошно,
чтоб кололась голова
    и вокруг всё те же морды
        рожи корчили опять,
            чтоб кипеть нам в пене ада,
                сладко рай воспоминая
                    и плетясь к вратам недальним.

28.IX.1979. Нов. Гавань



НАДЕЖДЕ ОБУХОВОЙ

Неприметная горсточка нас
Высоко над рекою молчит.
Мы узнаем, что солнце близко,
Мы увидим, как звёзды прошли.

Мы увидим, как звёзды прошли,
И пойдут, заплетаясь, года
Подниматься к нам поясом трав.

На разлитые дали глядя,
Покачнётся былое в очах,
И мы встретим рассвет на ветру
Прежде птиц, огласивших его.

Прежде птиц, огласивших его,
Наши тройки влетают в зарю,
Но и так не нагоним себя.

Неприметная горсточка нас
Высоко над рекою молчит.
Мы увидим, как солнце прошло,
Мы узнаем, что звёзды близки.

II.1980. Нов. Гавань



СЕРГЕЮ ЛЕМЕШЕВУ

Благую песню столько раз
Душа, блуждая, заводила,
На светы поздние срываясь
В неослежённые снега,

Язвили золотом глаза
Где свечи солнечные елей
И с небом слюбленному АААНЬГЕЛ
Учил сгорающий закат...

Иную песню в певчий час
И на следах моих томимый,
Над всем, что выведет огляд,
О, раздели на вдох и выдох,

Как грудь моя её лила бы,
Храня из ветра свет и снег.

III.1980. Нов. Гавань



ИВАНУ КОЗЛОВСКОМУ
(для русского тенора, двойного хора, органа и колоколов)

Мучений прежних пожалеть -
какая ранящая радость,
какие стылые заботы
в воротах возраста нас ждали:
не усладит уж так печаль,
разлуки сил не набавляют,
сладей апреля сохлый лист
и снег в тени так долго тает,
а все измены милых душ
не просветят в душе погоста
ни удивленьем, ни похмельем...
Взор обживается в прощанье,
бессонье населяет ложь.
Но свечи смутно-острых встреч
порой лучатся над водами
текучих дней, которых вдруг
избы-ыиииииить нам слабость
или блАААААААгость помешает.
У-у-у-у-у-у...

30.VII.1981. Нов. Гавань



АЛЕКСАНДРУ ВЕРТИНСКОМУ

От тельцов златых, непыльных,
от болезней и счетов,
от чужбин, душе невнятных
и не помнящих про вас,
от детей, не знающих по-русски,
не травя злоречьем ран,
не спросив непосвящённых,
не причастных вашим снам,
проживя ничейным в мире,
чтоб узнать себя впервые,
чтобы легче умирать -

поезжайте раз в Россию -
наглядеться, навздыхаться,
поклониться навсегда -

если вам нужна такая
бледноликая, родная,
неудобная земля,
если лжи уютной мало,
что и так она внутри,
если не для мебелишек,
не для частностей родились,
если есть для вас могилы,
чтоб траву рукой погладить,
если то для вас забота,
что мы все зачем-то жили.

9.X.1981. Нов. Гавань



АНАСТАСИИ ВЯЛЬЦЕВОЙ

Я скачуууу, всё скачуууу,
Я за облаком лечу,
Но не хочуууу, не хочуууу
Знать, что вас, что так лю-блю.

И вот, сама позабывая,
Что душу аду отдала,
На ветре пламенном я тааааю,
На ветре плачущем я таааааю,
Как в роковой руке свеча.

Я скачуууу, всё скачуууу,
И мурлычу песнь свою,
Но соскочуууу, соскочуууу
В том саду, где вас сы-щу.

И вот пора пришла иная,
Забота сердца далека.
Зачем же, друг, я угасааааю,
Зачем так скоро угасаааааю,
Как в роковой руке свеча?

10.X.1981. Нов. Гавань



ЕВГЕНИИ РАЗИНОЙ

                Мне приснилось завтра -
                не с неизлечимым
привкусом металла, не с перевиранием
вех посюсторонних, не с заветной нотою
под катящий занавес, не с кумирней охнувшей
вымершего зала, не с тоской изношенной, -
                мне приснилось завтра
                сквозь цыплячьи веки
слепоты тревожной, где проходит ветер -
лиственная лава - над крыльцом, а рядом -
ситцевая мама, снова сдула пенку
с моего какао: "Время подниматься".
                - Мне приснилось завтра...
                Что ж ты замолчала?

3.IV.1983. Нов. Гавань



ИРИНЕ АРХИПОВОЙ

Аве Мария. По маковкам
елей - о, ненароком - не ветром, не
вздохом рассветным - с
прозрачного всхолмья - пере-
плывая.
              Благой колокольчик
не приморится дрейфующим шлейфом.
Донные травы слипаются в
космы. Обруч
лучами разорван и
сомкнут. Лишь на плечо
облакам головою - и по виску разветвятся
и канут тени струистые
рос.
        Рыжей трухою глазницы
забиты, ноздри и горло опали. Молодо.
Вольно. Знаю, по выводку
ландышей утлых, выше - по маковкам
елей сплочённых - млечной
стопою - не вздохом, не ветром
рассветным - о, ненароком - Мария. Мария. Аве
Мария. Аминь.

18.V.1985. Париж



ШПАЛЕРА

В Ораниенбауме, Ла Гранхе иль Эквоне -
душа не вспомнит где - подале от
резины и бетона, поближе к доживающей
молве - я, вытканный однажды на
                    шпалере,
средь мельниц и стволов, махровых лап и крылий -
ступающим по лиственному дну
                    пролитой в облако аллеи,
                    не удивлюсь:
потрогайте неколкие зрачки
и пальцы на фисташковом подкладе.

Полночи промолчали о России, но ни
одна свеча не потекла. Все музыканты жутко
                    недвижимы,
пока углами мгла не закачала. Вы
помните, как медленно икали перед смертью? А вы,
сударыня, враз покатились по дивану, уже не чуя,
                    что кофием со сливками залились. А
вас, младенчика, бокастая кормилица без матушки
щипала, а мальчику... да Бог ее прости! А вы,
из прусской юности, любили дикую козу
с брусникой. Вы... Не стану:
                    все новости благие старо-
                    ваты, все нити сотканы и на из-
нанке ничья ладонь не встретит узелков,
но, может быть - невнятные ладони,
                    не испугавшись острого тепла.

24.II.1983. Нов. Гавань