* * *

Я глянул в зеркало с утра
И судрога пронзила сердце:
Ужели эта красота
Весь мир спасет меня посредством
И страшно стало

* * *

Когда из тьмы небытия
Росток взрастает бытия
И возлюбляет бытие
А темное небытие
Он отрицает

То Бог его за это порицает:
О ты, кусочек бытия
Над бездною небытия
Что прищурился

* * *

Отчего тут всех схватило
Аж сквозь землю провалились?
Да за бесов помолились
А силенок-то и не хватило
Вот и провалились
Это уж навсегда, наверное

* * *

Давайте, пусть убитый встанет
Обнимет своего убийцу
Но нежно так, чтоб не убиться
Последнему, а первый станет
Пусть брат ему!
И я как белая жена
Сведу их – но пощажена
Не буду

* * *

Чиста, чиста моя сторожка
В ней я, прохладная старушка
Одна и живу
Прохладная
Чиста
Чиста
Сторожка
Старушка
Я
Ты
Одна
И живу веками в ней
Век
Она
Я

* * *

Где она, молодость чистая наша?
Дальняя-дальняя – птицы полет!
Где вы, красавицы Ира и Маша?!
Вот она, Маша, с клюкою идет
Как подойти и спросить ее: Маша!
Где она Ира, красавица наша?! –
В могиле, в могиле, Ира наша!
А ты сам-то кто будешь, юноша? –
Господи, она безумна!

* * *

Явилась ангелов мне тройка
И я ее в сердцах спросил:
Что будет после перестройки? –
А некое Ердца́хспр Оси́л! –
А что это? –
Не знаешь? –
Не знаю! –
Ну узнаешь, узнаешь, не торопись

* * *

Все эти трактора-машины
Не ради же себя живут –
Не голосуют, не рожают
И воскресения не ждут
Так что же гонит их внаружу
Явиться, так сказать, из тьмы
Да, видно, там какой-то ужас
Что и железные скоты
Не в силах вынести
К человеку жмутся поближе

* * *

Одна сосна была Марией
Елизаветою друга
Одна к другой в безумной мрие
Как царскосельская дуга
Чуть изогнулась словно Анна
И словно голос Иоанна
А может голос Николая
Как прозвучал с другого края
С другого берега земли:
Эй, кто там волосы мои
Пред смертью
Миррой!
Миррой!
Миррой, благой миррой!
Миррой смягчит!
И с миром

* * *

Среди задумчивых полей
Идет солдат с нехитрой ношей
Пылится пыль, парит парей
Стоит задумчивая лошадь
Бездумьем тянет от земли
Как, впрочем, и вчера тянуло
Сверкнуло где-то там вдали
Опять сверкнуло, и опять сверкнуло! и опять сверкнуло! и опять сверкнуло, и опять! и опять! и опять
И опять сверкнуло

* * *

Ко мне подходит мой злодей:
Вот я злодей твой прирожденный
На это дело порожденный! –
Ну, что ж! – я говорю – Злодей
Давай работать

* * *

Ружье живое он наводит
Да все берет он полевей
И это нас на мысль наводит
Что кто-то им руководит
Высший

Советскья власть – та метит точно
А Бог – так и того точней
Но Бог бывает человечным
Точно
Бывает скажет: Полевей
Возьми
Жалко подлеца

* * *

Оно живет змееобразно
Но тот, кто выпрямит его
Он как бы взаимообразно
Часть змеевидности его
В себя вберет, но так легко
Но и настолько, что легко
За так просто
Не отделаешься

* * *

Я вышел в сад светящийся как призма
Где листья трепетали при луне:
Кто – спрашиваю – вы? – и отвечают мне:
Мы вызванные дети соцьялизма

Я воскричал: Родные! Как я рад!
Вот я – ваш единоутробный брат! –
Но отвечали мне: Изыди же!
Ты временного, а мы вечного уже
Социализма

* * *

Кто не жизнью с жизнью связан
Тот ничем ей не обязан
Тот готов на смертный бой
И даже не самим собой
А всей массою народа
Потому что он – свобода
Ни к чему отдельно здесь не привязанная

* * *

Вот юноша подходит к гробу:
Прощай! – он гробу говорит
А тот вдруг хвать его за оба
Да и с собою в гроб тащит

Тут юноша томиться, рваться
А что томиться! что метаться!
Срок неминуймый подойдет –
Еще не всякий и возьмет
К себе

* * *

Я вышел в сад – он полон был сполна
Врагов и наших трупами полегших
Я в дом ушел – там было все полегче
Хотя и там была уже она

Я ей сказал: Ирина, ты – медведь
Доделывай свой святое дело
Смотри, два листика еще не облетело!
И ты – она мне отвечала – ведь –
Что я? –
И ты, и ты! –
Что я? что я? –
И ты, милый, и ты! –
Что, что, что я? –
И ты, и ты, я говорю: и ты! –
А что, что я? –
И ты! –
Что? –
И ты!

* * *

Вот души основных народов
Собрались вместе в небесах
И порешили там за всех
Как жить им средь людей-природы

Немецкая душа сказала:
Мне жизни мало, смерти мало
А мериканская сказала:
Мне смерти много, жизни мало
Китайская что-то сказала
И что-то русская сказала
И порешили; а напротив
Вторая русская стояла
Душа и ровно все напротив
Говорила

* * *

Вот воздух изогнувши тело
Над душным стогом пролетает
И тихий сельский пролетарий
Косясь глядит на это дело

Как местная родная высь
В какой-то дальней выси тает
И тихий сельский пролетарий
В улыбке становясь как рысь
Родную высь когтит умело
Чтобы она не отлетела
В ту высь – рассудочную

* * *

Садится солнце за холмы
Так думаю и я
Уйду-исчезну и меня
Растений смутные умы
Неспешно станут вспоминать:
Ведь вроде тут вот кто-то, блядь
Был
Только что

* * *

О, мальчик мой, я так тебя любила
Ты спал, а я неслышная входила
И молча над тобой стояла
Прозрачною водою одеяло
Тебя опутывало – я следила
И струи чистые рукою отводила
Потом ложилась рядом и дрожала
Ты вскакивал, кричал – но я держала
Тебя
В объятьях своих жарких

* * *

Стоит мужичок под окошком
И прямо мне в очи глядит
Такой незаметный на вид
И так подлетает немножко

И сердце внутри пропадает
И холод вскипает в крови
А он тихонечко так запевает:
Ой, вы мене, вы текел мои
Фарес!

* * *

Вот Бао Даю сон приснился
Что некой деве молодой
Приснился некий Бао Дай
И к ней немедленно явился
И молвит ей: О молодая!
Я первый ведь тебя приснил
Потом уж ты по мере сил
Себе приснила Бао Дая
Во сне моем

* * *

Когда бы сильные метели
Наш этот домик занесли
Мы б тихо-тихонько сидели
На высоком воздухе земли
Куда-то там – не разобрать –
С седьмого этажа смотрели
О, Господи – ведь в самом деле
Ни капельки не разобрать
Кругом одна Природа-Мать
А там, за этой канителью
Там Батюшка-Народ – он злится
Он хочет к нам сквозь Мать пробиться
Он бьется, но рожает Мать

* * *

Вот молодежь ко мне приходит
А что я ей могу сказать
Учитесь? – да уже сказали
Женитесь? – женятся и так
А поженившись-научившись
Так это каждый проживет
А я скажу ей как злодей:
Живите там, где жить нельзя –
Вот это жизнь!

* * *

Вот пурга отошед позабылась
Утром выглянешь – Боже, прости!
Пухлым снегом вся местность забилась
Так что слова не произнести
Да какая-то виснет досада
Говорить-то, выходит, что надо
Что ж сказать-то, чтоб вышло красиво
Разве вот что: Ебитская сила
Экая!

* * *

Нет, мир не так уж и убог
Когда в любую щелку глянешь
За угол за любой заглянешь
И видишь – вон сидит там Бог
Как пташка малая тоскует
Лукавой ласкою глядит
А то как вскочет, как помчится
И снова нету никого

* * *

Вот великий праздник праздничный
У окошка я сижу
В небо высшее гляжу
И салют там вижу праздничный
А над ним цветочек аленький
Невозможный расцветает
Следом сходит Будда маленький
Всех крестом благословляет
Тут же наступает тьма
Как кошачий орган жуткий
На коротком промежутке
Все срывается с ума –
Бьется, рвется, цепи гложет
Пропадает, но не может
Только я сижу здесь маленький
Словно тот цветочек аленький
Нетленный

* * *

Господь листает книгу жизни
И думает: кого б это прибрать
Все лишь заслышат в небе звук железный
И словно мыши по домам бежать

А Он поднимет крышу, улыбнется
И шарит по углам рукой
Поймает бедного, а тот дрожит и бьется
Господь в глаза посмотрит: Бог с тобой –
Что бьешься-то?

* * *

Я поглядел в дверной глазок
А там она стояла
И на меня глядела
Не опуская век

И я вскричал: О номму! номму!
Зачем я подошел к глазку дверному!
Теперь не отойти вовек

* * *

Такой бывает вечер беспричинный
Особо в нашей средней полосе
Когда вдруг исчезают все
Все эти женщины-мужчины
Все эти знаки различенья
И над землею на весу
Гуляют ангелы внизу
Исполненные среднего значенья
Средней полосы нашей

* * *

Мы не от страшных ран помрем
Конечно ежели помрем
Но так как все же мы помрем
Выходит, мы помрем от ран
Нестрашных

* * *

Вот завилась пыль воронкой
Это смерть сюда идет
Может и пройдет сторонкой
В смысле, мимо обойдет

А чего идти ей мимо
Ей и здесь ведь хорошо
Вот когда ведь ты прошел –
Ведь понравилось, не правда ль?

* * *

Весна под окошками бродит
Родимая! Личко покажь!
На седьмой поднимися этаж
А то все внизу пропадаешь

Она ж отвечала смеясь
Гуляя средь гущи народа:
А на седьмом – там уже не природа
На седьмом – там уже черт те что

* * *

Странна́ ли, скажем, жизнь китайца
Когда живет на свете грек
И русский тоже жить пытается
И мериканец тот же грех
Берет на душу – средь природы
Жить не как дерево там вишня
Или там камни или воды
Иль, скажем, небеса, а видишь ли –
Как мериканец

* * *

Ты помнишь край, где все мы жили
Где пел полночный соловей
И некторый мужик двужильный
Пахал поля при свете дней

И возвращался с работы
На наш невинный палисад
Как будто из потьмы египтской
Бросал свой истомленный взгляд

И были мы не виноваты
И лишь сводящая с ума
Во всем была здесь виновата
Одна великая потьма
Египтская

* * *

Всюду мясо женское летает
Просит одевать-любить его
От души бывало отлетает
А душа не просит ничего
Потому что голая душа
Женская – безумно хороша

* * *

Вот он ходит по пятам
Только лишь прилягу на ночь
Он мне: Дмитрий Алексаныч –
Скажет сверху – Как ты там?

– Хорошо – отвечу в гневе
– Знаешь кто я? Что хочу?
– Даже знать я не хочу!
Ты сиди себе на небе
И делай свое дело
Но тихо

* * *

Вот человек и нет ему призванья
Ни ласкового средь других людей прозванья

Ни места, ни жены, ни сына
И плачет по нему в лесу осина

Но если что-то плачет по тебе
То это уж само серьезно по себе

* * *

Вся жизнь исполнена опасностей
Средь мелких повседневных частностей:
Вот я на днях услышал зуммер
Я трубку взял и в то ж мгновенье
Услышал, что я чистый гений
Я чуть от ужаса не умер –
Что это?

* * *

Вот Он едет на осляти
Отчего же он убог? –
А потому что это, дети
Вочеловечившийся Бог

Отчего ж он так страдает
Волочит ужасный крест? –
А потому то, дорогие
Это дело Бога есть

Отчего же это люди
Чуть чего – за топоры? –
А потому что они – бляди
Но до времени-поры

* * *

Ах, будущей жизни счастливой
Отсыпьте немного в пригоршню
От этого станет ли горше
Что вот подержу я в руках
Ну, не ее – так хоть прах
Ее
Будущей

* * *

Прекрасные девушки бродят по пляжу
Нагие как серны альпийских лугов
Я взглядом их трогаю нежно и глажу
И в море бросаю под ропот валов:

Они ко мне руки с пучин простирают
А я уже небо глазами держу
И солнце заходит и след их стирает
И я одинокий под взглядом лежу
Чьим-то

* * *

Как много женщин нехороших
Сбивающих нас всех с пути
В отличие от девушек хороших
Не миновать их и не обойти
Куда бежать от них! куда идти!
Они живут разлитые в природе
Бывает, выйдешь потихоньку вроде
Они вдруг возникают на пути
Как дерева какие

* * *

В ней все, Господь не приведи!
И как вошла и как приветствовала
И наполнение груди –
Все идеалу соответствовало
И мне совсем не соответствовало
Я тонок был в своей груди
Со впадиною впереди
И вся фигура просто бедствовала
Так – что Господь не приведи!

* * *

Женщина плавает в синей воде
Гладкою кожей на солнце сверкает
Ведь человек! – а как рыба какая
Неуловимая в синей воде

Но подберется когда не спеша
Ужас какой или пакость какая –
Вот уже только глазами сверкает!
Только безумие! Только душа!

* * *

Давайте думать как бывает
О том, что так легко не быть
О том, что каждый забывает
При том, что так легко забыть
Так как же этому не быть
Когда оно так и бывает

* * *

Он вспомнил о дальнем но главном
О родине вспомнил своей
Привиделись свет и пространство
И блики знакомых людей

Он двинулся в том направленье
И в стенку ударился лбом
И это родство и знакомство
С тех пор узнает он в любом

* * *

Прозрачные сосны стояли
Меж ними стояли прекрасные ели
Но все это было когда-то вначале
Когда мы и ахнуть еще не успели
Все это по-прежнему где-то стоит
Но мы уже мимо всего пролетели
И мимо сосны, что прозрачна на вид
И мимо прекрасной и памятной ели
Куда ж мы спешили-летели?
И где отошли от летучего сна? –
Да там, где уже не прозрачна сосна
И где не прекрасны, но памятны ели

* * *

Солдат лежал напротив неба
И был он намертво убит
Иль притворялся, чтобы пуля
Которую на нитке Бог
Сквозь все миры привел к солдату
Чтоб познакомить их, но пуля...

Но пуля! Но солдат! Но Бог!

* * *

Если смерти не бояться
То не так прекрасна жизнь
Потому бояться смерти
Жизненный закон велит

Так и ты вот – бойся смерти
Ну а сам смотри вперед
И представь что смерть вся сзади
Хотя смерть вся здесь вокруг

* * *

В любую вещь вхожу до середины
А там уж Бог навстречу мне идет
Бутылку выпьешь так до половины
А там само без удержу идет

Вот так нас любит Бог – лишь пальцем поманит
А сам уж со всех ног навстречу нам бежит

* * *

Как же так? –

В подворотне он ее обидел
В смысле – изнасиловал ее
Бог все это и сквозь толщу видел
Но и не остановил его

Почему же? –

Потому что если в каждое мгновенье
Вмешиваться и вести учет
То уж следующего мгновенья
Не получится, а будет черт те что –

Вот поэтому.

* * *

Нет последних истин – все истины предпоследние
И в смысле истинности и в смысле порядка следования

Да и как бы человек что-то окончательное узнал
Когда и самый интеллигентный, даже балерина,
            извините за выражение, носит внутри себя,
                                    в буквальном смысле, кал

25-Й БОЖЕСКИЙ РАЗГОВОР

Бог меня немножечко осудит
А потом немножечко простит
Прямо из Москвы меня, отсюда
Он к себе на небо пригласит

Строгий, бородатый и усатый
Грозно глянет он из-под бровей:
Неужели сам все написал ты? –
– Что ты, что ты – с помощью Твоей!
– Ну то-то же

* * *

Скажи мне, о чем ты сейчас размышляешь
Взирая на этот квадрат
А я размышляю о ласковом круге
Который квадрату ни друг и ни брат
А кто же квадрат этот названный круга?
Убийца он кругу квадрат
Однако в квадрате хоть жить нам возможно
Ах, где только щас ни живут

* * *

Посредине мирозданья
Среди маленькой Москвы
Я страдаю от страданья
Сам к тому ж ничтожно мал
Ну, а если б я страдал
Видя это или это
То страдания предметы
Принимали б мой размер
Но страданьем же страданья
Я объемлю мирозданье
Превышая и Москву

* * *

Скажем, грек поднимет голову
Что же видит над собой? –
А он видит Бога голого
Потому что жарко там

Ну а мы поднимем голову
Что ж в отличье видим мы? –
Тоже видим Бога голого
Но посереди зимы
В отличье

* * *

Вот дождик на улице хлещет часами
И пусть его хлещет по травам и веткам
Вот я и поднялся до мудрости самой
Какая возможна по слабости ветхой

А мудрость вся эта – не хитрость какая
Но лишь повторение мысли убогой
Что все происходит со смыслом глубоким
А вот что за смысл – это мудрость иная

* * *

На том свете по идее
Нам несложно будет жить
Мы уж ко всему привыкшие
Да и от всего отвыкшие
Вот в раю сложнее жить –
Им ведь надо дорожить
По идее

* * *

Отчего бы мне не взять
Да и не решиться на бессмертье
Это непонятней смерти
Но и безопасней так сказать
Безопасней в смысле смерти
А в смысле жизни – как сказать