Дмитрий Александрович ПРИГОВ

НАПИСАННОЕ С 1975 ПО 1989


        М.: Новое литературное обозрение, 1997.
        Обложка Е.Поликашина.
        ISBN 5-86793-028-9
        280 с.



II. Отношения с животными и частями тела

* * *

Мой брат таракан и сестра моя муха
Родные, что шепчете вы мне на ухо?

Ага, понимаю, что я, мол, подлец
Что я вас давлю, а наш общий Отец

На небе бинокль к глазам свой подносит
И все замечает и в книгу заносит

Так нет, не надейтесь, – когда б заносил
Что каждый его от рожденья просил

То жизнь на земле уж давно б прогорела
Он в книгу заносит что нужно для дела


* * *

Иному Бог не доверяет
Микроба малого – и тот
До адской старости живет
А к мне спокойно допускает
И тараканов, и мышей
И прочую скотину малую
Он знает – я их не избалую
Но и не выгоню взашей
Убью, разве что


* * *

Как я пакостный могуч –
Тараканов стаи туч
Я гоняю неустанно
Что дивятся тараканы
Неустанству моему:
Не противно ль самому?
Конечно, противно
А что поделаешь


* * *

Вот на кухню выхожу
Вот те сразу тараканы
К одному я подхожу
Здравствуй – говорю – дружище
Узнаешь, мол? – Узнаю
Помнишь ли – я говорю
Как тебя чуть не сгубил я?
Помню помню – говорит
Что за счастье жить с такими
Вот


* * *

Вот дождь идет, мы с тараканом
Сидим у мокрого окна
И вдаль глядим, где из тумана
Встает желанная страна
Как некий запредельный дым
Я говорю с какой-то негой:
Что, волосатый, улетим! –
Я не могу, я только бегать
Умею –
Ну, бегай, бегай


* * *

Обрыв обрывался и вниз уходил
Где с ложечки я таракана кормил
Он сил набирался и молча твердил:
Постой, наберуся положенных сил
Добром отплачу! – А на что мне добро?
Подкормишься, значит, чуток – и добро
И прикончу


* * *

И твари ползущей из разных щелей
Тайком самовольно шепчу: Благоденствуй
И тут же оглядываюсь – а не действую ль
Несчастный противу я воли там чьей

Которая гонит их всех на меня
Меня ж на пути им поставила вещего
С большими зубами, с глазами горящими
Чтоб всех загубил, так и не замоля
Себе прощения


* * *

Вот таракан с распахнутым крылом
По стенке бегает игриво
На что тебе, крыло, мой милый? –
Да чтобы Богу угодить
Он любит, говорят, крылатых
К тому ж оно не тяжело –
Вот истинный ответ: коль нам не тяжело
Так почему ж другим не угодить


* * *

В чем душа у таракана
Бедненького и живет
Ручки-ножки, ножки-ручки
Тоненькие и живот

Оттого такой бессовестный
Нету где душе в нем жить
Где-то там она в коробочке
В ватку завернута у него лежит


* * *

Что же это, твою мать
Бью их, жгу их неустанно –
Объявилися опять
Те же самы тараканы

Без вниманья, что их губят
Господи! – неужто ль любят
Меня
Господи!

В первый раз ведь так
Господи!
Нету слез!


16-ЫЙ БОЖЕСКИЙ РАЗГОВОР

Сплю я, сплю я без просыпа
В комнате средь бела дня
То зайдет какая цыпа
То заявится свинья

Безнаказанная киса
Миску со стола смахнет
Под кроватью злая крыса
Пол сосновый грызть начнет

А за домом утки-гуси
И другой рогатый скот
Вот никак я не проснуся
Уж который срок идет

Ветер по небу проносит
Облака из разных стран
Бог наклонится и спросит:
Что, родимый, подустал? –
– Да нет, ничего


* * *

Чуден Днепр в погоду ясную
Кто с вершин Москвы глядит
Птица не перелетит
Спи родная, спи прекрасная
Я, недремлющий в ночи
За тебя перелечу
Все, что надо


* * *

И Данте со своей Петраркой
И Рилька с Лоркою своей
Небесной триумфальной аркой
Мерцают из страны теней
И русскоземный соловей
Когда пытается расслышать –
Молчит и слышит только медь
Да что он может там расслышать?!
И он предпочитает петь


* * *

Когда я случаем болел
То чувствовал себя я кошкой
Которую всегда немножко
Поламывает между дел
Она ж на солнышке сидит
Обратную тому ломанью
Энергью копит, а как скопит –
Как вскинется да как помчится
Ну хоть святых всех выноси


* * *

Когда совсем мне было плохо
Я кошкой по дому скакал
И ночью ел крысиный кал
И выздоравливал немножко
А после все как отрыгну
Поймаю подлую одну
Такую
И саму есть заставлю


* * *

Они летают разные красивые
Блистая опереньем на лету
Я их беру, гляжу в глаза их синие
И на землю холодную кладу

Они лежат не в силах приподняться
А я уже заместо их лечу
И говорю им тихо: Полно, братцы
Лежите там, я вам добра хочу
Потом поймете


* * *

Он через левое плечо
Взглянул – себя лисой увидел
И через правое плечо
Взглянул – себя совой увидел

Он весь напрягся и опять
Себя самим собой увидел
И ускакали они в лес
Он сам же в городе остался


* * *

А вот старушка мудрая как кошка
У старика глупо́го как собачка
Вытягивает пенсию-получку
Чтоб не пропил у винного окошка

А старичок слезясь взывает к небу
И вырастает в зверя на полсвета
Старушка раз – и сразу на хребет ему
И жилу рвет – и старичок как не был


* * *

Когда большая крокодила
По улицам слона водила
То следом всякая мудила
Через неделю уж водила
Своего слоника


* * *

Как некий волк свирепый и худой
Бюрократизм который выгрызает
Гляжу на справочку, но Боже мой!
Вот из нее росточек выползает
Смеется, плачет, ручками плескает
И к солнцу тянется, и всякое такое
Ведь как убить живое!
Хоть и волк
Конечно


* * *

Когда бы вы меня любили
Я сам бы был бы вам в ответ
К вам был бы мил и нежн... да нет
Вот так вот вы меня сгубили

А что теперь?! – теперь я волк
Теперь невидим я и страшен
Я просто исполняю долг
Той нелюбви моей и вашей


* * *

Я певчим осмысленным волком
Пройду по родимой стране
И малою разве уловкой
Поймаюсь и станется мне
Представить, что будто не волк
А птица – и сразу весь толк
И смысл
Как бы смоется


* * *

Кошачьей походкой Большого театра
И нежными жабрами Малого тьятра
И детскими воплями Детского тьятра
Кошачьими жабрами малой дити
Проходит живая всего посреди
Махроть
Всея Руси


* * *

Ворон сверху покосился
На меня, да на меня
Я – одежды поправлять
Можт, пиджак перекосился:
Что ты, черный гад, воззрился
На меня, аль незнаком?
А он мне русским языком:
Да ты чего засуетился?
Просто сладким вдруг душком
Потянуло


* * *

Эко чудище страшно-огромное
На большую дорогу повылезло
Хвост огромный мясной пораскинуло
И меня дожидается, а я с работы иду
И продукты в авоське несу
Полдесятка яичек и сыру
Грамм там двести, едри его мать
Накормить вот сперва надо сына
Ну, а после уж их замечать
Чудищ


* * *

Олень, сова, медведь и кот
Собрались жизнь вести совместную
Неразличимую и вот
И получился чистый я
А я как раз наоборот –
Собрался жизнь вести раздельную
А тут и смена подоспела


* * *

Мне нежный голос комариный
Мне летним вечером и странным
То голосом мне шепчет Анны
То имя шепчет мне Марины
А то взлетая в поднебесье
Все звоном заполняет страстным:
Не плачь, дитя, не плачь напрасно
Твоя слеза на труп безгласный
Живой росой не упадет...
А то и вовсе пропадет


* * *

На каждый маленький укус
Нисходит с неба Иисус
На ранку молча он глядит
Она ж – как паучочек горький
Как тварь обиженная горько
Она бежит к Нему, бежит
Приласкаться


* * *

Моего тела тварь невидная
Тихонько плачет в уголке
Вот я беру ее невинную
Держу в карающей руке

И с доброй говорю улыбкой:
Живи, мой маленький сурок
Вот я тебе всевышний Бог
На время этой жизни краткой
Смирись!


* * *

Я вышел к подъезду из лифта и тут
Коня вороного подводят
Берут пистолет и курки его взводят
Коня убивают и в землю кладут
И землю хребтом разгребая
Оттуда змея гробовая
На лапах выходит – и ужас и жуть!
Мне страшно! я падаю! я ухожу
В раздумье!


* * *

Вот шагом строевым волчица
Проходит зимнею Москвой
За нею что-то волочится
Как красный на снегу подбой
Пред ней бегут все оробелые
Я подхожу к ней черно-белая:
Иди домой! – говорю
А где дом мой? – рычит она
Дом твой в доме отца твоего! – говорю я
А кто отец мой? – спрашивает
Кто отец твой? –
Кто отец мой? –
Тогда я – отец твой!


* * *

В пучинах жизни погибая
В московском проливном дожде
Как тут не вспомнишь Бао Дая
На светлом боевом коне

Как он летит и шашкой метит
В какой-то холмик земляной
Оттуда же большие дети
Драконовы бегут толпой
Окровавленные


* * *

Иду по полыни я по белене
Навстречу мне Жуков на белом коне
Лицо его словно кипящий алмаз
Но не отвожу я невинная глаз
Ему говорю: Что твой конь-то рыдает?
– Уж больно лицо твое дивно пылает! –
Отвечает он
– И твое пылает дивно! – говорю
– И Твое ослепительно, словно солнце в зените! – говорю
– И Твое нестерпимо пылает, как свод золотой небес! – говорит он
– Смотреть невозможноооо! – рыдает конь


* * *

А много ли мне в жизни надо?
Уже и слова не скажу
Как лейбницевская монада
Лечу и что-то там жужжу
Какой-нибудь другой монаде
Она ж в ответ мне: Бога ради
Не жужжи


* * *

Античных пара соболей
Под утро как-то к мне явилась
В мою постель стремглав забралась
И стала есть меня с бровей

Я чувствовал прокол зубов
И легкую порою тряску
Я это ощущал как ласку
Оставленных полубогов
Нам в наследство


* * *

Вот девочка котеночка ласкает
О, трогательно как в один слились
Головки две – кошачья и людская
В невинный и пушистый организм

И если вдруг какой злодей нейтронный
Их сверху страшным светом обольет
Сдается, волоска на них не тронув
Господь к себе их на небо возьмет

Меня же в землю втопчет на три метра
За подлое стихотворенье это
А что же делать? –
Ведь правда


* * *

Ах ты, гадина такая! –
Крысе говорит Мария
Бродит вкруг нее с поленом
Крыса щерится, на стену
Прыгает прыжком опасным
Падает, кричит ужасно:
Дай уйти! Не то я внуков
И детей перекусаю! –
Ах ты, гадина! – Мария
В череп ей бревно бросает
Крыса падает на землю
И кричит как поросенок
Ах ты, гадина такая!
Дети плачут сквозь просонок
Крыса плачет умирая


* * *

Вот крыса в доме завелась
Я подхожу к ней Авела'сь
Видизменившейся немножко
Как тихая большая кошка
И говорю ей: Вот, я – кошка!
Она понюхала немножко
И говорит: Нет, ты не кошка!
А кто же я? –
Не знаю кто, но не кошка! –
Хорошо, – говорю я – положим, я не кошка! но я говорю, что я – кошка!
Ну, ладно, раз ты говоришь, что ты кошка, значит ты – кошка! но вообще-то ты – не кошка! –
Да, вообще-то я – не кошка! –
Вот я и говорю! –
А что тут говорить-то! это и так ясно! –
Да, ясно! –
Вот и хорошо! –
Вот и хорошо!


* * *

Лев возлежал на берегу реки
Меланхолическим движением руки
Он на песке как на сыпучей книге
Начертывал живое слово нигиль
Что он имел в виду? или осоловев
Начертывал, что в голову придет
А время между тем как он чертил идет
Он все-таки прекрасен этот лев
Не наш


* * *

А вот идет тамильский тигр
Ему навстречу тигр индийский
И там и африканский лев
Да и медведь подходит русский
И ставят общую свечу
И смотрят сообща на Запад
И чуют дивный женский запах
А это я лечу


* * *

Ну, сколько съест мышонок-то зерна сырого непеченого
Куда Бухарин подложил стекла толченого
Ну, грамм! ну, два! ну, три! – и вот его
Уже несут! а все же жаль животного
Да и Бухарина жаль
Такая жизнь амбивалентно-жестокая


* * *

Тетя Мотя, наш отряд
Хочет видеть поросят! –
Прочь отсюда, изверги вы розовые!
Отцеубийцы вы! Павлики вы Морозовы!
Не доверю вам своих поросяток родимых розовых


* * *

Подросткового утенка
Задавил велосипед
Жизнь устроена так тонко
Жил утенок – теперь нет

Смерть пристроила утенка
Ну а что велосипед? –
Он все ездит, он все давит
На него управы нет


* * *

Вот мышка побежала и споткнулась
Да и на спинку вдруг перевернулась
Лежит на спинке лапками болтая
И я как раз тут подошел
И к ней нагнулся пузик щекотая
Она же говорит мне: Данке шён
И я ей отвечаю: Битте шён
Она опять мне тихо: Данке шён
А я опять ей тихо: Битте шён
Она уже совсем замирая: А что "битте шён"? –
А то что вот другой рукой никак ножичек острозаточенный в кармане подлом не отыщу


ЭПИГРАММА В СТАРИННОМ СТИЛЕ

Вот кот поймав мышонка Итер
И все права его поправ
Ему ж и говорит: Юпитер!
Ты сердишься – значит не прав
Ты


* * *

Котенку кошечка тащит
Отловленную мышку
А мышка плачет и пищит
Да и котенок-то – детишка
А все уж жалости в нем нет
Глядит горящим глазом...
А вырастет! а выйдет в свет!
Вот я ухлопаю их разом
Для справедливости


* * *

Куриный суп, бывает, варишь
А в супе курица лежит
И сердце у тебя дрожит
И ты ей говоришь: Товарищь! –
Тамбовский волк тебе товарищ! –
И губы у нее дрожат
Мне имя есть Анавелах
И жаркий аравийский прах –
Мне товарищ


* * *

Ел шашлык прекрасный сочный
А быть может утром рано
Эти бедные кусочки
В разных бегали баранах

Разно мыслили, резвились
А теперь для некой цели
Взяли да объединились
В некий новый, некий цельный
Организм


* * *

Выходит пожилой крестьянин
Ему корова говорит:
Родной, поляжем здесь костями
Но будем жить как Бог велит

А как он, Бог, тебе велит? –
Ей мудрый говорит крестьянин:
Быть может он полечь костями
Тебе, кормилице, велит
А мне нельзя


* * *

Вот журавли летят полоской алой
Куда-то там встревоженно маня
И в их строю есть промежуток малый
Возможно это место для меня

Чтобы лететь, лететь к последней цели
И только там опомниться вдали:
Куда ж мы это к черту залетели?
Какие ж это к черту журавли?!


* * *

Мягко бережком вдоль речки
Босой крадется человек
На бугру стоят овечки
Смотрят над водами рек

Что крадется тот-то, первый? –
Не второго ли убить? –
Бог все знает предусмотрит –
Значит можно и убить
Если можно


* * *

Вот завился дым колечком
Вышла кошка на крылечко
А что она видит –
Она видит праздник
Люди в разном виде
Но не безобразники
А что кошке делать? –
Стала она грустна
У них, у людей – идеи
А моя жизнь пуста –
И поджала губки


* * *

Вот курица совсем невкусная
Но, Господи! – подумать ведь –
Ей было бегать и страдать:
Ведь вот ведь – я совсем невкусная!
Ведь это неудобно есть
Коль Дмитрий Алексаныч съесть
Меня надумает


* * *

Кошечка бегает, глазом сверкает
Когтем об пол ненароком шуршит
Складно мешочек пуховый ей сшит
Бог ее смотрит и взглядом ласкает
Мышку на радостях ей попускает
Мышка заранее вся и дрожит:
Чем же я хуже? – бессильно взывает
А ты и не хуже – ей Бог говорит
Лучше даже


* * *

И мышка и малый кузнечик
Стрекочут, ети же их мать
Что скажешь ты им, человече? –
Так что же им бедным сказать?
Играйтесь на травке пушистой
Но только вот сунитесь в дом
Я как тараканов-фашистов
Вас смерти позорной предам
Гадов

Фашистов недобитых
Блядей ебаных
Сукой буду
Предам


* * *

Зверь сидит и горько плачет
Кармы над неразберицей –
В следущем рожденьи, значит
Предстоит ему родиться
Человеком полуголым
И с душою поразимой
Прожигаемой глаголом
Совестью невобразимой –
Страшно!


* * *

Проступайте же во мне
Человеческие боли
Чтобы стал я поневоле
Мерзопакостным вполне

А то вот живу как кошка
Много вижу, мало ем
Скоро мудрый уж совсем
Распластаюсь вдоль окошка


* * *

Рука бойца всю ночь болела
Ее томило и ломало
А как светать под утро стало
Страна в восторге увидала –
Рука как дом огромный стала
Все разрастаясь на глазах
И все вскричали: то Гундлах
Воин


* * *

Нога чегой-то там болит
Какой-то видно паразит
Завелся, вот сейчас возьму
Лекарство да и изведу
Злодея, да и ногу тоже
Спасу..., а между ними, Боже!
Любовь, быть может!
Неземная!
Это мне – боль
А им – любовь!


* * *

Всю жизнь темнеет понемногу
Боец с утра лишь только ногу
Поставит в кованый сапог
А глядь – опять темно и враг
Опять невидим, хоть ложись
Обратно спать – и так всю жизнь


* * *

В чистом поле, в чистом поле
В чистом поле кто лежит –
Пуля мертвая лежит
Тело рядышком лежит
Каждый сделал свое дело
Пуля – смертное, а тело –
Тоже ведь не скажешь смело
Что бессмертное


* * *

Ночью ли темною, полем ли чистым
Да на безмолвном коне
Вот они едут – живые чекисты
А вот и скрылись во мгле

Скрылись – не скрылися, скрылися кабы
Вот я на шлях выхожу
Вот я, простая советская баба:
Скрылись, не скрылись – гляжу

Вота лежат они, бедные трупики
Выну из уст удила
И зарыдать зарыдаю: Мой глупенький
Я же тебя родила
Для счастья


* * *

Она прошла буденовской походкой
Как сабельной петромосковский след
Как рысь! как Русь! как мука! Мекка! водка!
Я мертвая глядела ей вослед
Я ж говорила: Там где жизни нет –
Там смерть
В охотку


* * *

Когда под древнею Москвою
На страшной глубине как сон
Вселенский полз Наполеон
Подобен призрачному рою
Предощущений смутных
Когда-нибудь под утро
Я выходила и гуляла
И прутиком определяла
Где он ползет


* * *

Ой, ты мое тело
Что ж ты так вспотело

Раз по Красной площади прошло
А уж все по́том изошло

Али площадь не блаженная
Вкруг Василия Блаженного

Али площадь не красна
Али сущность не ясна


* * *

Вот мой мизинец болевает
В нем кость живет себе хозяйка
Туда-сюда пройдется зябко
А то поднимет страшный вой:
Я не хочу на свете жить!
А то вдруг явится в мундире:
Я в армию иду служить
В защиту мира


* * *

Эй, пойди сюда, нога!
Не нога ль ты мне на милость?
– Нет вот, я тебе рука! –
Эка все переменилось
Вокруг
А то, бывало, крикнешь: Эй, пойди-ка, сюда! не нога ли ты мне на ми-
лость Богом данная, а?! – Нет, – отвечает подлая – рука я твоя, Богом
на милость тебе данная! – эка, милая моя, как все вокруг переменилось!


* * *

Никто не хочет меня слушать
Кому повем печаль мою
Вот ногу я беру свою:
Послушай ты меня, послушай
Моя печальная нога
Жизнь безутешно высока!
Чего молчишь, пузырь лишайный?
И вот она уж утешает
Склонившись надо мной


* * *

Вот пуля вражая взошла
Над живой частью его жизни
И в тело мягкое вошла
И вот живет он мертвой жизнью

Дома детей он посещает
Места так милые ему
И все дозволено ему
Живьем, но не прикосновеньем


* * *

Ой, головушка болит
Как была б она гранит
Или мрамор белый
Так не болела б
А среди площади стояла
И следила строго
Чтоб у других болела
Коль живые, гады!


* * *

Отбежала моя сила
На полметра от меня
Я лежу, ее бессильно
Достопамятно браня:
Ах ты, подлая и рыжья
Ну, чуть-чуточку, едрит
Подойди ко мне поближе!
А она и говорит:
Пшел вон, старый


* * *

Вот приходит она, боль
Как зверушка малая
Всяк бежит ее убить
А я вот ее балую
Пусть побегает – говорю
Но не очень больно
Она ж склонит ко мне головку
И прошепчет: Больно! –
Дай тебя я пожалею
Бедная моя


* * *

Зуб был горячий как струя
Вдруг обнажившегося ада
И все были смертельно рады –
Врачиха рада, дети рады
И люди рады, но не я
И все бежали воперед
Крича: Сейчас прикончим гада!
Но я взмолился: Не..., не надо!
Не тро..., не трогайте меня!
Вот троните – и все зальет
Неотмывающимся ядом
Вплоть до небесного Кремля
Отойдите!
Пусть я один погибну


* * *

Господи, страшно смотреть на ребенка
Глянешь – а он в одночасье помрет
Как-то не так тебя, скажем, поймет
Да не опомнится – дело-то тонкое
Да и обратно ведь – ведь не уйдешь
Вот ведь, удержишься – да и помрешь
Сам


* * *

Счастье, счастье, где ты? где ты?
И в какой ты стороне?
Из-под мышки вдруг оно
Отвечает: вот я! вот я!

Ах ты, милое мое!
Детка ненаглядная!
Дай тебя я пожалею
Ты сиди уж, не высовывайся


* * *

Прекрасной летнею порою
В саду вечернем я гуляла
И птица с женской головою
Печально надо мной летала

И Анны голосом мне пела
Марины голосом кричала:
Отдай, отдай мне свое тело!
Я все, я все начну сначала! –
Я смутилась и ушла в дом


* * *

Девушка пройдись и встань
Лет семнадцать тебе вроде
Ты прекрасна при народе
Словно трепетная лань

Ну а я уж стар и зол
Сорок лет мне будет вроде
Как поэт я при народе
А по правде – как козел


* * *

Я на большой горе стояла
И сердце мне орел клевал
И медленно околевал
И кудри я его ласкала
И свое сердце проклинала:
И, мое каменное сердце!
Ты разве пища для младенцев
Небесных
О-о-о!


* * *

Было время такое
Что шея была у нее молодая
А теперь она просто сама молодая
А шею оставим в покое
И прочее тоже оставим в покое
Просто может быть шея такая
А прочее – все молодое
Да и сама молодая


* * *

Вот они девочки – бедные, стройные
С маленькой дырочкой промежду ног
Им и самим-то не в радость такое-то
Да что поделаешь, ежели Бог
Ежли назначил им нежными, стройными
С маленькой дырочкой промежду ног
Он уж и сам не в восторге-то, Бог
Да что поделаешь – сразу такое-то
Не отменишь


* * *

Она вскричала: Боже! Боже!
Закрой во мне что только можешь
Что должен я в тебе закрыть? –
Вот эту маленькую дырочку
Почти мышиную что норочку
Неразличимую, едрить
Почти! –
Зачем же должен я закрыть
Коли она неразличима
Почти? –
О, Господи, но ведь мужчина
Он вездесущий ведь, едрить
Почти! –
И что ж он ведает такое
Что я ему не попускаю? –
Все, все он ведает такое
Почти! –
А ты? – А я бела как соболь
Почти! –
И что? – Нет мерзости во мне
Почти! –
А он? –А он к тому не приспособлен
Почти! –
И что? – Спаси! Пусть он вовне
Так и остается!
Зачем же он тебе вовне?
Тогда убей, убей его во мне!
Убей! убей! убей! убей


* * *

Ветер воет-завывает
Прямо кости вынимает
Вынет так одну вот кость
Понесет куда невесть
Понесет куда – незнамо
– Кто-то в дверь стучится, мама! –
Глядь – а там уже как гость
Самоотдельный
Она же самая и стоит – кость
Но страшная неузнаваемая, что и не скажешь – кость! угадаешь лишь что
она, но словно истиной и властью неведаной преображенная и облеченная


* * *

Она лежала и была
О Господи! – была – о, Боже!
Обтянутая гладкой кожей
Жива и мертвенно бела
А красное внутри все было
Иль показать его забыла
Решила ли его скрывать...
А может что такое знала
Что мне и вовсе не понять


* * *

Вот что-то левое плечо
Живет совсем меня отдельно
То ему это горячо
То ему это запредельно

А то вдруг вскочет и бежать
Постой, подлец! внемли и вижди
Я тебе Бог на время жизни
А он в ответ: Едрена мать
мне бог


* * *

Смерть словно зернышко сидит
Промежду пальцев руки левой
С ней по утрам он говорит
И подрастает она тихо

Когда ж от слова вырастает
В размеры девушки отдельной
Ее гулять он отпускает
Но к вечеру она уж с ним


* * *

Я в чистое окно взглянула
И стало душно – не вздохнуть
Я быстро лифчик расстегнула
И белый свет как зверь на грудь
Мне бросился и не вздохнуть
Стало
Пуще прежнего


* * *

Куда это поезд меня волочит
А я не хочу! Отпусти меня к маме!
Ковыль я цепляю губами
И кровь придорожную кромку мочит
И к небу лицо поднимаю в слезах
О, странствия муза осьми головах!
О, тати, дитятю оттутати к тяте
Простя отпустите! Но тати: тю-тю –
Говорят


* * *

В чистом поле я гуляла
Да на травку прилегла
А пока тело отдыхало
Я на время перешла
В синеглазую кукушку
Полетела-прилетела –
Нету тела на опушке
Волки съели мое тело
А может, где скитается
Без меня, может с китайцем
Каким
Живет


* * *

Куда ты, смелая малышка
Бежишь как милая зверюшка
Еще ведь малое немножко
И –

Отвалится сначала ножка
Потом и следующа ножка
Потом отвалится головка
Потом, и говорить неловко –
Уже такое, что и кошка
Есть не станет


* * *

Беги, беги, вода живая
Изнеженная, душевая
Лиясь, как из любви фиала
Вот здесь и женщина стояла
И гладких членов либидо
Вот этою мочалкой млела
Дай-ка и я потру, а то
Какой-то зуд пошел по телу
Содрогающий


* * *

Вот полюбовница ему
Воткнула в сердце ножик острый
И он упал отдельным монстром
Не обращаясь ни к кому
Не очень даже и страдая
Лишь где-то в дальнем уголке
С-под ногтя правой ли руки
Блестели глазки Бао Дая
Хитрющие


* * *

Вот и лето постоянно
Убегающее вдаль
Счастье здесь кусочек отстояло
Но зато уж навсегда

Словно ангелы обняли
Этот шарик небольшой
Пуховыми нежными крылами
А он все-таки ушел


* * *

Прекрасные родимые болезни
От подлого здоровья защищают
Чтоб не сожрало сразу нас до смерти:
Как ангелы порою навещают
И натирают черным горьким медом
Чтобы здоровью было неповадно
Нас слизывать могучим языком


* * *

Возле нашего подъезда
Всякой твари посреди
Вышел ангел полуместный
Посидеть – ну, посиди
Потому что всяко место
Всякой сущности пригодно
Нам судить их неспособно
Им судить нас – Бог прости
Их


* * *

Этот мир придумать мало
Его надо полюбить
А то вот таких вот брошенных
Сколько бродит их едрить
Здесь костями громыхая
Нас пугая по ночам
Уходи, проклятый призрак!
Там отъешься где-нибудь
Тогда и приходи


* * *

Ох и мудрый я как Гете
Даже страшно самому
Потому что мудрость эта
Страшна честному уму
Потому что начинаясь
Безобидно, так сказать
Истончается кончаясь
Где ничего не доказать


Продолжение книги
Дмитрия Александровича Пригова



Вернуться на главную страницу Вернуться на страницу
"Тексты и авторы"
Дмитрий Александрович Пригов "Написанное с 1975 по 1989"

Copyright © 1997 Пригов Дмитрий Александрович
Публикация в Интернете © 2006 Проект Арго
E-mail: info@vavilon.ru