М.: АРГО-РИСК; Тверь: КОЛОННА, 2002. (Авторник: Альманах литературного клуба. Сезон 2001/2002 гг., вып.8.) ISBN 5-94128-067-X 160 с.

______

божественные одинокие создания
потерянные и опоздавшие
неприкаянные голодные подлые
унылые
одинокие бесчувственные неопрятные
лживые бесполезные
опущенные
размазанные по стенке
съеденные с говном
помню ситуацию:
прошлым летом
я стоял у кинотеатра "пушкинский"
и неподалёку от меня
стояли
несколько мужиков
с очень развязными
холуйскими манерами
мне показалось, что это были таксисты
ожидающие клиентов
после ночного сеанса;
я тоже кое-кого ждал
и в какой-то момент
я решил спросить у них
сколько времени
один из них сказал
"а вон время"
и кивнул на уличные часы
неподалёку
я сказал
"а сколько там – я не вижу"
а он говорит
"я тоже не вижу"
"а вы видите?"
спросил я второго
а он сказал
"нет я тоже ничего не вижу"
для чего я всё это
рассказываю
я очень хорошо знаю
для чего я всё это рассказываю
я рассказываю это
потому что
мне тогда очень понравилась
эта ситуация,
я пришёл буквально в восторг
от неё,
я подумал тогда чуть ли не
да здравствует близорукость!
каждому хочется
почувствовать себя
сильным, главным
а если нет, если это, например,
слишком большая ответственность для человека –
тогда наоборот –
ему хочется почувствовать себя
неприкаянным
отверженным
бесполезным
ему хочется обратиться к кому-нибудь со словами
"СЛУШАЙТЕ МЕНЯ!"
жаждущие пива и водки
жаждущие
нормального человеческого общения
СЛУШАЙТЕ МЕНЯ!
унылые неприкаянные обречённые;
гордые
близорукие
голодные подлые
одеревеневшие;
одинокие божественные
милые невнятные и оторопелые
сваренные заживо
размазанные по стенке
стёртые с лица земли





_______




это стишки и ничего больше
(станислав львовский), это просто
ещё одно стихотворение,
в котором скорее всего
не будет ничего нового
и уж точно не будет
ничего особенного,
это стихотворение скорее всего
ничем не будет отличаться
от всех моих
предыдущих стихотворений этого года,
в нём будет ещё немного
того же самого;
у меня такое ощущение,
что мне в последнее время
кто-то чего-то
недодаёт;
мне кажется, что в последнее время
меня кто-то куда-то не пускает;
меня часто охватывает ощущение,
что я кому-то что-то сломал,
и вот теперь мне кто-то
чего-то
не разрешает;
ещё немного
ещё немного
того же самого;
мне тут как-то сказал один поэт, после моего выступления
в одном московском клубе:
"Кирилл, Вам следует сменить метод,
а то он уже начал пробуксовывать",
а я ответил, да, да, я обратил внимание,
я понял это, и знаете, я уже ищу (уже ищу!)
каких-то новых подходов, тем, интонаций,
так что скоро всё будет, скоро
всё будет, потерпите, пожалуйста,
ещё немного
ещё немного"
(того же
самого)
среди разнообразных домыслов, слухов обо мне
ходивших по клубу ОГИ в тот вечер
были самые разные мнения, иногда прямо противоположные этому:
кто-то, например, говорил,
что я исписался,
другие говорили,
что я уже стал
безнадёжно, болезненно многословен, третьи –
что мои стихи это "говно";
четвёртые говорили, что
то, что я пишу это не стихи, НЕ
поэзия;
я обратил внимание, что многих женщин
часто не устраивает что-то
в их мужьях и любовниках; например,
моя подруга Аниса сказала мне недавно:
"почему ты не читаешь хорошую литературу,
а читаешь какое-то говно?"
я сказал ей: "много читать вредно"
а надо было сказать:
"я не люблю
хорошую литературу" –
дело в том, что я действительно в последнее время не люблю
хорошую литературу
я обратил внимание,
что очень многих женщин
совершенно не устраивает интеллектуальный уровень
их мужей и любовников,
одна женщина
долго рассказывала мне (вернее, не мне –
при мне) про
какого-то человека, про то, как он
потряс её тем, что ориентирован исключительно на моду, на
потребление
("это даже не потребительство, – говорила она, –
потому что
в желании потреблять хоть какой-то порыв, страсть
(страх, трепет, боязнь – К.М.) есть
а тут и этого нет")
я слушал это всё
и думал о том,
что речь наверняка идёт
о каком-то её знакомом,
с которым она общалась, допустим, день или
два, а оказалось, что речь шла об её муже,
с которым она прожила, как выяснилось, семь или восемь
лет;
это удивительно;
мой друг женя (фотограф-неудачник) одно время
раздавал всем мало-мальски понравившимся ему девушкам
(на улице, в клубах, или в метро), визитную карточку, на которой было написано:
Евгений Якименко, фотограф – и номер телефона,
по которому его можно было найти, так вот, большинство девушек, которым он дал визитку,
позвонили ему,
причём позвонили даже те, которые производили впечатление абсолютно пресыщенных,
отнюдь не обделённых мужским вниманием, и имеющих
                    постоянных мужей, а то и любовников (а то и тех и других), довольных жизнью –
почему?
почему они все в итоге позвонили?
я говорю: "женя, тебе, наверное, позвонили приблизительно 20 девушек из 30-ти", а он говорит:
"да, и 18 из них хотят
решить с помощью меня
какие-то свои проблемы",
я говорю, жень, ну может быть,
они просто хотят, чтоб ты их развлёк?
(скучающие женщины,
которых нужно
как-то развлекать)
некоторые из них
сами себя
развлекают
одну из девушек, позвонивших Жене, зовут Габби, это
бисексуальная девушка,
Женя говорил, что долго не мог понять,
почему у неё такой хороший, чистый
русский язык (при том, что она ни газет, ни книг
не читает)
"потом я понял, в чём дело", сказал мне Женя: "Габби довольно много
общается с гомосексуалистами,
а у гомосексуалистов обычно очень хороший, чистый
русский язык"
про другую девушку из тех,
которые позвонили Жене
он сказал, что не может понять,
как в такое красивое тело
мог быть вложен
настолько сумеречный интеллект
(это действительно странно);
почему-то когда кто-нибудь один
рассказывает истории, то они кажутся
совершённо неинтересными,
а когда другие – например, Женя, – рассказывают
какие-то такие случаи, истории,
то они кажутся
очень интересными, и, что самое главное,
любая подробность таких историй
воспринимается фактически как откровение и
зачастую сияет каким-то вязким, сальным, нервным, надрывным
светом,
я подумал тогда, что, может быть,
это связано с тем, что они умеют
правильно выбирать
да, это наверное связано с тем что они умеют правильно выбирать
мы кружимся вокруг чужих бед как шальные волки как какие-то
сладострастные бешеные летучие мыши
мы подбираемся к ним при свете костров городскими окраинами
и пустыми мусорными полями
мы набрасываемся налетаем налегаем на них изо всех сил и выпускаем
липкий яд сострадания





______




однажды мы с моим другом яном ходили в поход на озеро селигер
это было семь лет назад
весь тот поход
прошёл под знаком
полного раздолбайства
это был самый настоящий бенефис
раздолбайства
мы постоянно
постоянно
что-то теряли
мы могли сняться со стоянки
плыть весь день
а потом обнаружить
что что-то забыли
например котелок
и возвращаться обратно
мы пытались курить
еловые иглы, шишки
ян играл на флейте
мы обсуждали запись
нашего собственного блюзового альбома
мы говорили о том,
что многие блюзовые музыканты
продавали дьяволу душу
за безупречный звук и вечную молодость
мы обсуждали тогда,
насколько это вообще возможно
нас одолевали тогда
самые разные
демонические комплексы
(а вернее вполне однообразные)
каждый из нас
занимался какими-то своими
делами
потому что мы очень строго
распределили обязанности
ян ходил за дровами
разводил костёр
и ставил палатку
я готовил пищу
однажды
нас увидели какие-то рыбаки
и подарили рыбы
я сварил уху
из этой рыбы
но рыбу не почистил
и поэтому
она так и плавала там в ухе
с плавниками и хвостом как живая
в итоге у ухи получился
такой пивной горьковатый привкус
и при этом она
очень жирная и наваристая получилась
и почему-то очень много
так что мы её ели
несколько дней
а потом ещё использовали в хозяйстве
(когда у нас потекла лодка
мы законопатили щели этой ухой –
потому что она была очень клейкая
и густая)
а однажды утром
мы увидели нечто
совсем уже нереальное
это была огромная плавучая конструкция
продвигавшаяся по озеру
она была похожа на баржу
только квадратная
(скорее похожая
на паром)
она была
ржавая
по ней передвигались
какие-то косматые мужики
увидев эту конструкцию
мы с яном
окончательно обалдели
мы подумали что это наверное
такой плавучий рыбный заводик
и что эти мужики
так и живут
на этом пароме
мы решили что они питаются рыбой
и почти не сходят на сушу
а только иногда
заходят за водкой
в окрестные деревни
по поводу дьявола:
через семь лет я понял,
что значит продавать душу дьяволу –
я понял это после того как занимался этим весь год –
весь прошлый год я продавал душу дьяволу и выкупал обратно
я назвал тот год "годом выворачивания рук и терзаний"
я не знаю, чем вся эта история закончится
но какие-то варианты пока ещё существуют
и всё это вполне конкретно
я говорю сейчас о каких-то совершенно конкретных для меня вещах
я вообще, как известно, стараюсь избегать
любого рода символов,
натяжек или метафор
и, кстати, тот плавучий заводик был воспринят нами
(по крайней мере, мной)
не как символ или метафора,
а сам по себе –
или, в крайнем случае,
как символ или метафора
себя самого –
и именно в таком виде он остаётся до сих пор
моим самым ярким впечатлением
от того похода





_____




в гастрономе "смоленский"
на углу садового кольца
и арбата
я обнаружил шпротный паштет
за семь рублей
среди развалов
дорогой
и роскошной пищи;
на банке было написано
что в его состав
входит перловая крупа
и я взял
две банки
решив
что это наверное был
такой специальный завоз
для жителей этого микрорайона
которые ходят в этот магазин
каждый день
и которые конечно же
не настолько богаты
как пузатые дядьки-буржуа
приезжающие сюда на машинах
из других районов –
затариваться по-крупному;
я взял паштет
и стал ходить
вдоль полок
с продуктами;
мне нужно ещё было найти
какую-нибудь недорогую
рыбу
и я
всё смотрел и смотрел
на эти продукты
лежавшие там
на полках
и на журналы
которые очень странно выглядели
на фоне пищи
я ходил там
так долго
что охранники
караулящие
чтоб ничего не украли
уже устали
присматривать за мной
но там было
очень красиво
и мне там
нравилось;
я помню что я
не отвлекался
на покупателей
потому что они меня
не интересовали
тем более
что их
было довольно мало
и они равнодушно
почти не глядя
набивали продуктами
эти катящиеся корзинки
а я наоборот
бережно
и с пиететом
рассматривал каждый продукт
и читал
изысканные названия
этих прекрасно упакованных блюд,
иногда головокружительные
(там был например продукт
под названием
"две радужные форели")
я ходил так долго, что
под конец
меня охватило
какое-то странное
ощущение;
это было
что-то вроде тоски;
это была
какая-то жуткая
удушающая тоска,
жалость;
мне стало очень жаль
этих рыб,
вино
нескольких сот сортов,
продававшееся
в этом универсаме,
и всё печенье,
все журналы,
конфеты,
огромные коробки конфет,
здоровенные куски мяса,
рыбы;
и я долго смотрел
на все эти
красивые глупые дорогие
цацки
разложенные там,
на полках
универмага
и я подумал о том
что это наверное и есть
основное топливо
цивилизации
(не потому что мы все живём
в цивилизации потребления,
а просто потому что
всё остальное
это антураж
а пища
это, что ни говори,
белок,
пища это основной залог
семейного счастья и благополучия
всё в основном и происходит
из-за неё,
и поэтому нет наверное
ничего удивительного в том
что из-за неё рушатся семьи,
расстаются влюблённые,
и совершаются
убийства);
походив ещё чуть-чуть
я подумал о том,
что моя удушающая жалость
к этим продуктам
это тоже
род фетишизма
и к тому же
одно из проявлений
вещизма;
поэтому вряд ли нужно
жалеть вещи
из-за которых
это всё
происходит;
я купил рыбное филе
и две банки
этого удивительно дешёвого паштета
который я назвал про себя
"паштетом для бедных";
выйдя тогда
из гастронома
с этими продуктами
я подумал о том как часто
в моём отношении
к гримасам общества потребления
отвращение
сменяет сентиментальность





_______




все московские кинокритики,
которые ходят на показ
новых фильмов
для прессы
знают компанию людей,
которых они сами же называют
"шизокиноманы";
это такие неопрятные диковатые
мужики,
полусумасшедшие
лет пятидесяти-шестидесяти
которые ходят
на все новые фильмы;
они каким-то образом узнают
о бесплатных пресс-показах,
а иногда аккредитовываются
от каких-нибудь заштатных
изданий;
они снобы;
однажды
я стоял около Музея кино,
и они стояли рядом и обсуждали программу
московского кинофестиваля,
и в какой-то момент
попытались
меня тоже вовлечь
в это обсуждение,
но я, слава богу,
быстро отошёл в сторонку;
тогда я и увидел их
их в первый раз;
у всех этих людей
есть клички, которые им дали за глаза
кинокритики;
одного из них зовут "Бегемот"
недавно, идя в кинотеатр "Иллюзион"
я услышал от одного кинокритика: "О,
Бегемот попиздовал";
говорят, Бегемот
подрабатывает натурщиком в Суриковском Институте,
в тот день в кино Бегемот вёл себя очень возбуждённо,
вскакивал с места, бежал
к билетёрше и кричал:
"Позор, позор, где головы!?
Позор!
Бардак!!!"
(как мне потом объяснили,
он имел в виду, что проектор немного косо направлен
и поэтому срезана верхняя часть кадра)
а где-то на середине фильма
(как рассказал мне потом один кинокритик,
сидевший рядом с ним)
он заснул и начал очень громко храпеть
(я понимаю, почему это произошло,
со мной такое тоже
время от времени происходит –
чем сильнее фильм захватывает меня
тем больше хочется спать – реакция
слабой, утончённой психики
на триумф искусства)
так вот, заснул и начал громко храпеть.
есть ещё некто Онанист;
есть ещё человек
по имени Жаба,
но я ничего не знаю
про него;
есть "Гитлер",
который, кажется, преподаёт в Институте культуры
(колорит этой компании, конечно, в том,
что в неё входят люди, имеющие разный социальный статус –
от настоящих, что называется, подонков общества
              до вполне социализированных людей – преподавателя, например,
                          однако все они имеют одинаковый внешний вид, а главное, запах)
...
Онанист всегда ходил
с портфелем из крокодиловой кожи,
из которого доставал ручку и что-то записывал
во время фильма,
однажды
какая-то билетёрша
сказала ему что-то пренебрежительное
по поводу его портфеля;
он пытался возражать,
но она, по-видимому,
окончательно добила его
каким-то ещё одним злобным выпадом,
с тех пор
он начал сдавать –
осунулся,
стал появляться на фильмах и пресс-показах
чуть реже
и мог уже
прийти без портфеля;
один кинокритик недавно сказал мне,
что Онанист умер.
это всё очень интересно
у меня есть что обо всём об этом сказать
я очень симпатизирую
этим киноманам
я вижу, что это какие-то полуживые (пожилые) духи искусства,
я вижу, что это какие-то проклятые живые души
для меня в этих людях одновременно сконцентрировано
всё самое болезненное,
что есть в искусстве и около него:
фанатизм,
снобизм,
одержимость
смешное, ни на чём не основанное
ощущение какой-то добродетели,
единения
или
превосходства;
мне действительно кажется,
что это какие-то
болезненные полуживые духи искусства
разговаривающие междометьями
искусство это ни то, ни сё
искусство это ни то ни сё и не это
искусство это скандал в партере
искусство это уже совсем непонятно что
искусство это во всяком случае не верлен с рембо
в бельгийской таверне
наверняка, искусство – это жена, активно не разделяющая
твоих увлечений, это твой сынок –
бесчувственный дуралей, ублюдок
(я помню,
что
у одного моего приятеля в детстве
на стене в его комнате было крупно написано ручкой:
"ОТЕЦ – СОБАКА")
вот, вот, приблизительно так оно, я думаю, и бывает:
искусство это шум, лай, вой,
плач и матерщина в передней;
вполне возможно что искусство это вообще непонятно что
я думаю, искусство это скандал в партере
эти шизокиноманы напоминают мне иногда
безумных спекулянтов-филателистов,
у которых я, бывало, в детстве покупал марки,
в них также есть что-то
от пожилых футбольных болельщиков –
в общем, я думаю, это такой прекрасный ностальгический тип,
трагический,
носители отживающего темперамента,
шизокиноманы –
предчувствующие
небывалый упадок душ
и падение температуры.





_____




в крупном городе всё
приготовлено для одиночества;
мне кажется, крупный город
это какое-то непереходимое поле одиночества
(или возможно это даже какая-то неприступная крепость, цитадель
одиночества)
мне кажется, одинокий человек
проезжающий вечером на автобусе по мосту
например, в районе метро "спортивная"
должен чувствовать
каждый всхлип,
стон,
он должен ощущать всем телом
каждый малейший всплеск
крупного города;
я думаю, что все кафе, рестораны
все развлечения и
возможности, все
музеи, супермаркеты, кинотеатры и маленькие ночные клубы,
вся музыка,
которую играют здесь –
предназначены для одиноких; да, существует музыка,
создающаяся как бы специально для очень одинокого человека
в городе –
я слышал очень много
такой музыки: музыка
прохладных, как бы окунающихся во тьму окраин,
музыка полёта в сумерках между засыпающих многоэтажек,
в таких районах,
где в каждом освещённом окне
одинокому человеку
открывается какая-то возможность, иллюзорная – да,
но одинокий городской человек и живёт
только иллюзорными возможностями
он питается
ложными предчувствиями, он живёт
чужим будущим;
особенно на окраинах;
я думаю, что одинокому человеку
должно быть особенно хорошо на окраинах, в этих
"спальных районах", потому что это царство сна и пищеварения, царство
пищеварения и сна, мне кажется,
что это его мир, его
святилище
(святилище простых удовольствий:
включённый телевизор, вид в сумерках
на темнеющие глыбы домов – простые удовольствия)
мне кажется, что
когда возвращается домой человек, которого там ждёт,
                                                          например, жена, или подруга, то он всё-таки
по дороге настраивается на общение, не даёт
себе распускаться, впадать в какой-то полуживотный анабиоз одиночества,
а одинокий человек, наоборот,
по дороге домой заранее настраивается
на какие-то постыдные животные удовольствия –
              допустим, почитать книгу или поесть одному
                                          (кстати, чисто животное удовольствие, и причём неважно –
долго, аккуратно и с удовольствием он будет готовить себе настоящий ужин или съест то,
что американцы называют
TV-dinner, то есть ужин из полуфабрикатов, который можно приготовить и съесть,
                                                          практически не отрываясь от телевизора)
существует то, что можно назвать
иллюзорной витальностью;
есть люди,
которые буквально задавлены такой витальностью;
для них каждый новый фильм, каждый новый
любовник – это лишь возможность, шанс, возможность
пробраться или прорваться,
шанс приобщиться
к какой-то следующей (такой же иллюзорной)
возможности;
существует иллюзорная витальность
улиц, офисов, рынков;
в девушке, которая едет в метро, может быть даже, например,
в одном, не знаю, пальто
этой девушки
одинокому человеку вполне может привидеться
какая-то возможность
(хотя понятно же, что всё, что с человеком происходит,
поступает не из архива возможностей, а из какого-то совсем другого
архива);
искусство тоже
предназначено для одиноких, потому что и в нём
мы реагируем прежде всего на возможность
(вы задумывались об этом?)
то есть, если нам нравится, например, какая-то музыка,
это значит, что мы в ней находим какую-то абстрактную возможность
для себя;
тем более кино –
практически любое кино это в первую очередь калейдоскоп возможностей
только редкие шедевры искусства совершенно лишены
возможности, а являются наоборот
чистой констатацией, утверждением –
(например, в моём любимом стихотворении
Александра Блока "Девушка пела в церковном хоре" я не вижу для себя
                                          никаких возможностей, но в нём как раз и говорится
о том,
что никаких возможностей нет; это стихотворение таким образом –
                                                      чистое утверждение, констатация);
как известно, мистика, астрология, конспирология –
это ещё одно
увлечение одиноких –
и дело тут в том, что и свою другую, будущую жизнь
одинокий человек хочет воспринимать как шанс, как какую-то
новую
бешеную
возможность (и это только одна из многих страшных, диких возможностей,
которые открываются
перед одиноким человеком) другой вопрос: зачем она ему?
(зачем тебе
какая-то другая жизнь
ЕСЛИ ТЫ ЭТУ НЕ СМОГ – СЕБЕ –
ПО-НОРМАЛЬНОМУ УСТРОИТЬ?) я не знаю, не знаю, мне сложно
об этом говорить,
я постоянно слышу всю эту музыку,
эти тихие дикие районы, конспирология, мистика, фильмы в метро
я уже очень давно не пользовался
всеми этими возможностями.





_____




мой друг женя (фотограф-неудачник)
одно время раздавал всем мало-мальски понравившимся ему девушкам
(на улице, в метро, в клубах), визитную карточку, где было написано:
Евгений Якименко, фотограф – и номер телефона, по которому
его тогда можно было найти;
одну девушку из тех, которые позвонили Жене по его визитной карточке,
зовут Габби, это
бисексуальная девушка,
она рассказала ему,
как она сидела однажды с подругами
в ночном клубе
и к ним подсели какие-то парни,
стали знакомиться с ними, а потом
повезли их в какую-то гостиницу,
усадили за стол и высыпали на стол
горы кокаина, а когда девчонки
нанюхались
кокаина, эти парни сказали "а теперь
сюрприз" – вышли на какое-то время, а потом
вернулись обратно в рясах,
оказалось, что они все священники, что они имеют сан и работают
на какой-то православной таможне;
вообще, рассказывают много историй
про всю ту гнусь, которая царит
в церковных организациях
причём обычно это истории гораздо страшнее этой –
это как раз в общем-то довольно безобидная
история
(ну что такого – они даже кокаин с ними не нюхали –
просто развлекли девчонок и всё)
так что может быть, её не стоило и рассказывать
может, пора уже вообще перестать рассказывать
какие-либо истории
про церковь и священнослужителей
может, пора уже наоборот
рассказать
какую-нибудь историю
об этом мире
посмеяться над этим уродливым самодовольным
миром
без божества
посмотреть до чего довёл его научный прогресс
свобода
релятивизм и позитивизм
вот до чего довели:
вместо бога теперь болезни – рак
или СПИД
все боятся рака
как руци божьей
все думают: "только бы пронесло"
(я знаю по себе)
все молятся раку
и уповают на милосердие





____




джангл
транс
хаус
эмбиент –
ритмическая электронная музыка;
странная музыка
навевающая комфорт и прохладу;
я не люблю
её;
я иногда люблю
работать
под такую музыку
но как её можно действительно любить
я не знаю
(с другой стороны я понимаю
что даже какой-нибудь клёкот водопроводной трубы
можно любить больше собственного ребёнка –
вполне возможно, например,
что если бы я был музыкантом и играл
современную индустриальную музыку,
и у меня бы был ребёнок, то я любил бы
клёкот водопроводной трубы
больше собственного ребёнка)
а может, я бы ненавидел его
больше собственного ребенка
иногда мне кажется
что я ненавижу
всю эту новую реальность
всё это новое поколение
этих детей перестройки
я ненавижу их за то
что они все одинаковые
как маленькие обезьяны
в связи с этим
я вспомнил что
когда
во время войны в абхазии
грузинская армия вошла в сухуми
то солдаты-грузины
расстреляли там всех обезьян
в питомнике
там был в то время
обезьяний питомник
наверное он и сейчас там есть
только уже наверное
новых обезьян завезли
я жил там в детстве
с двух до девяти лет
по полгода
до середины осени
с середины весны
это был очень большой питомник
и я часто ходил туда гулять
с бабушкой
я знал в лицо
практически всех животных;
кроме этого обезьянника
мы с бабушкой
ходили гулять на море
и я помню
как однажды
на берегу моря
сидел мальчик
это был
примерно мой сверстник
а мне было тогда
года четыре
который доставал из моря раковины
потом доставал из раковин устриц
и ел
сырыми
я долго
смотрел на этого мальчика
знаете, бывают такие ситуации, которые вспоминаешь,
и кажется, что тогда что-то решилось для тебя
в этой ситуации,
ты что-то почувствовал,
а на самом деле понимаешь,
что ни тогда, ни до и ни после
ничего не решилось для тебя
и ты совершенно ничего не почувствовал
ни в этой, ни в тысяче подобных ей
ситуаций
не так давно
года два назад
мы ехали в метро
и напротив сидели
два маленьких выродка
в жёлтых униформах
то ли какой-то пиццерии
то ли бейсбольной команды,
они ели воздушную кукурузу
а потом выбросили в окно коробки,
дети благополучия,
это были дети благополучия
но ведь и мы тоже
дети благополучия,
кто поможет нам
не стыдиться нашего благополучия?
выдайте нам
пакетик воздушной кукурузы
и отправьте
на какую-нибудь безопасную войну.





______




мне понравилась девушка,
изображённая
на телефонной карте –
она показалась мне красивой, и я
внимательно рассмотрел её:
на одной стороне карты
была изображена только её голова
а на другой стороне она была изображена
по грудь, прикрытую
какой-то рыхлой, рассыпающейся
красной тканью;
последние полтора года
меня очень интересует
красный цвет;
я вспоминаю время от времени одну "куклу" –
девицу с огромной грудью –
затянутой в ярко-красное платье;
я видел её однажды
на улице;
она шла с мужчиной,
который довольно невзрачно выглядел
(был просто одет), а она была
в каком-то чудовищном
бархатном ярко-красном
наряде;
я смотрел на них и думал о том,
что они наверняка так просто прогуливаются,
просто так вышли,
погулять и покрасоваться,
я думал об этом тогда, страшно, дико
восторгаясь её красотой;
для меня это было в тот момент
самое яркое воплощение
страшной вульгарной красоты
и какого-то дикого бешеного восторга;
перед тем как сесть
за это стихотворение
я довольно долго медитировал
над словами "сглаз", "сглазить";
я пытался наполнить каким-то своим, пережитым содержанием
эти в общем-то чуждые, непонятные мне слова;
некоторые мужчины запрещают своим женщинам
носить какую-то тонкую, соблазнительную
(особенно красную) одежду –
им кажется, что взгляды мужчин,
которые притягивает этот её наряд,
должны каким-то образом
сказываться и на них;
мне и самому одно время
так казалось;
я довольно много думал об этом;
я действительно побаиваюсь
такого рода вещей.
быть сглаженным (?!):
один писатель-эмигрант рассказывал,
что в очередной приезд сюда ему первый раз в жизни предложили
выступить на радио;
он согласился, но в тот же день из Америки, где он живёт, пришло известие,
что тяжело болен его кот,
тогда он решил,
что не будет выступать на радио
(в результате кот выздоровел)
у меня тоже есть кот,
но дело тут, разумеется, не в коте,
дело тут во мне самом.
о чём речь?
я понимаю его;
не хотелось бы
слишком много на себя брать,
но иногда мне начинает казаться,
что я кому-то (или себе) не то чтобы помог
а наоборот, скорее
что-то сломал
своими стихами;
мне хотелось бы
развить это до конца;
я мог бы объяснить всем,
что это недоразумение;
любые настоящие стихи
эффектны по-своему
и поэтому вам совершенно не нужно
искать каких-либо оправданий для себя, если вам кажется,
что ваши стихи
(или чем вы там занимаетесь) не такие эффектные, как мои –
я думаю, что они на самом деле нисколько не хуже,
я думаю, что вам не нужно
соревноваться со мной (что бы ни произошло),
я думаю, вам скорее стоило бы
посоревноваться с какими-нибудь по-настоящему великими
цельными личностями или просто с какими-нибудь
великими простыми людьми;
если это действительно произойдёт,
через какое-то время я покажу вам то,
что от меня осталось;
я боюсь цветов
(об этом не стоит говорить,
но я и не говорю
об этом)
я боюсь мании величия, которая довольно часто расцветает
каким-то порочным красным цветком
в такой ситуации;
в последнее время меня
действительно довольно сильно
вдохновляет красный цвет,
но он по природе символичен,
а я боюсь всего символичного, с тайным смыслом
поэтому если бы я писал стихотворение с символическим
(пусть даже и неглубоким, но хотя бы слегка зашифрованным)
подтекстом
то я ни за что б не стал
заканчивать его каким-нибудь пассажем про красный цвет
и скорее всего вообще бы не стал
упоминать о нём;
у меня выходит книга стихов под ярко-красной обложкой;
когда я думал над тем, какого цвета
она должна быть,
я нарисовал в компьютере обложку ярко-красного цвета
и долго смотрел на неё;
через некоторое время у меня пошла носом кровь;
я страшно развеселился;
я вспомнил о том,
что во все времена существовали поэты,
которых обвиняли в том
что их стихи как бы заранее сделаны "на публику"
и именно поэтому
они их так хорошо, эффектно читают;
про таких поэтов довольно часто говорят
что в их стихах
есть элемент
спекуляции;
я надеюсь, меня не станут обвинять
ни в чём подобном;
я не знаю, ориентируюсь ли я на публику
когда пишу –
скорее всего, ориентируюсь;
не знаю, есть ли в моих стихах
момент спекуляции
(наверное, есть)
к тому же я теперь пишу такие большие стихи
они стремятся как бы заполонить собой
всё больше пространства
(кстати, поэтому мне в последнее время
так тяжело написать финал –
финалы как бы не подразумеваются)
я понимаю,
что такие большие стихотворения
трудно запомнить наизусть
но уж, по крайней мере,
можно запомнить,
например, как я их – плохо или хорошо –
читаю (вы слышите,
как я их читаю? когда вы их читаете, вы должны слышать,
как я их читаю) можно запомнить
что вы нашли в них какой-то элемент спекуляции или то, что
вы подумали, что я ориентируюсь на публику когда пишу
или может быть то
что мои стихи трудно запомнить наизусть
(вы согласны с этим?) постарайтесь
запомнить то,
с чем вы согласны.





______

мной движет тщеславие; вчера
моя знакомая лена рассказывала мне
про археологическую экспедицию
в посёлке гнёздово
под смоленском,
в которую я ездил когда учился на историческом факультете
восемь лет назад;
она была там
в июле этого года;
она сказала,
что в этом году копали ближе к Днепру
и нашли,
помимо обычных черепков, помимо
мелких монет
захоронение скандинавской девушки
(там каждый год раскапывают стоянки и захоронения
скандинавов-викингов 10 века –
тогда только что было принято христианство,
поэтому в раскопках ещё очень много языческой символики,
но уже попадаются и кресты)
когда она всё это рассказывала,
я подумал, что если бы я поехал туда сейчас,
то меня бы наверное очень увлекло
всё это;
а тогда
на первом курсе истфака
я хотя и собирался стать археологом,
но всё-таки меня уже тогда не очень
привлекала археология
она уже не очень
устраивала меня
я понимал
что долго не выдержу
на истфаке;
я тогда пытался писать стихи
может быть, я тогда считал,
что буду поэтом,
точно не помню
скорее я собирался тогда быть
блюзовым музыкантом;
моё увлечение археологией,
которым я жил несколько лет до этого,
уже прошло;
мне так и не доверили
своего кургана
в той экспедиции
(при том что каждому археологу
давали там свой курган)
я сходил с ума
мой знакомый илья
до сих пор иногда рассказывает
о некоторых моих
сумасшедших штучках
лена сказала, что
в этом году в экспедиции
была норвежская девушка
она сказала, что в следующем году
норвежских девушек
будет больше;
мной движет тщеславие;
моя подруга аниса сказала мне,
что я никогда не смог бы
заниматься наукой
потому что я неусидчив
и ещё по одной причине –
тщеславие;
в то лето, когда я был в экспедиции
на берегу Днепра нашли клад
со множеством золотых и серебряных украшений;
в тот день, когда его нашли,
разразился ливень,
и я хорошо помню,
как люди вырывали, вычерпывали
(как они фактически выкорчёвывали)
это золото
из жидкой чёрной
земли
(чёрной, сырой)
все эти вещи, монеты,
женские драгоценности –
всё это буквально вычерпывалось из земли;
хотя аниса и говорит,
что я не смог бы заниматься наукой,
я всё же считаю
что археология
(так же как, например, потом филология)
это одна из моих несбывшихся возможностей
(всё не происшедшее со мной
я разделяю на
в принципе невозможное
и на несбывшиеся возможности –
которыми, кстати, при необходимости, можно жить –
если ничего другого – реального –
не удастся);
я всё же считаю,
что сумел бы
стать археологом,
я думаю,
что смог бы
заниматься наукой,
у меня есть всё, что нужно
для этого –
у меня вполне хватило бы тщеславия
(а тем более усидчивости)
я не знаю, как насчёт музыки
но я уверен что мне хватит тщеславия
для того чтобы написать некоторое количество
лаконичных тонких мерцающих
удивительных
стихотворений-молитв.