Комментарии:

Журнал для чтения.
М.-СПб., 1998.
На обложке: Евгений Дыбский "Композиция".
ISBN 5-85677-003-X
С.61-64.

Я еще никогда не был так далеко от Рима, а свежесть молодости, между тем, заметно убывает.

З.Фрейд

          Данное утверждение, вне всякого сомнения, ложно.

          Конечно же, мы всегда правы. Даже когда наши утверждения являются заведомо ложными. В этих случаях мы особенно правы. Хотя - поди докажи.

          Я до сих пор не совсем понимаю, что он имел в виду. Но уверенность, с которой он говорил (моя собственная, в сущности, уверенность: ведь это мой сон) - гораздо важнее гипотетического смысла.
          Безаппеляционность - деноминатив апелляции, nomen suptum, как сказал бы Абеляр. Три необходимых условия деноминатива - реальная причастность или реальный смысл деноминативного соответствия; очевидная необходимость наличия сходного корня; наконец, трансфигурация, т.е. устойчивость и грамматическая самостоятельность производного - соблюдены. Апелляция в привычном языке - жалоба, обращение с требованием справедливости, ссылка на авторитет и так далее. "Деноминация, - пишет Ансельм из Кентербери, - есть то, что переносит речь от ближних и соседних выражений. Посредством нее можно помыслить вещь, не называемую собственным именем". Итак, собственного имени предмет разговора не имеет. Речь идет, таким образом, об апофатической категории.

          Между тем, ясно, что истинность или ложность текста-высказывания может рассматриваться только в пространстве самого текста, - просто, поскольку высказыванию типа "И не заботился о том, // Какой у дочки под подушкой // дремал до утра тайный том", никакое событие первой реальности сопоставлено (во всяком случае, однозначно) быть не может. Поэтому критерий истинности рефлективного текста если и может вообще быть найден, то только в нем самом. Автор же здесь - закавыченная сверхличность, носитель абсолютной истины, определяющий структуру отношений объектов и предикатов в реальности произведения. Только он и может судить об истине, имеет полное право на отсутствие сомнений в собственной правоте.

          Бесплатный сыр все еще встречается - но только на столах некоторых северно-европейских стран. "Новый англо-русский словарь" (Москва, Русский язык, 1995, с.29): appellation - имя, название. Быть носителем абсолютной истины текста, по праву (пусть даже и сомнительному) присвоить себе категорию безаппеляционности, означает отречься от собственного имени. Все названное - сомнительно, почему Он и говорит о себе просто: "Я есть Тот, Кто Есть". Обратите внимание также и на фонетическое родство со словом "apple". Истине иметь подобные ассоциации не пристало. ("Китайское" же яблоко, заметим в скобках, делится на равные полупрозрачные дольки - дискретность познания снимает библейскую дихотомию типа "или-или". Потому и безаппеляционность там носит несколько иной характер - абсолютно верно только то, что все утверждения, включая и последнее, ложны. Я утверждаю это с полной уверенностью. Да что там говорить...)

          Можем ли мы говорить о связи категории безаппеляционности со свободой? Абсолютная свобода предполагает и безаппеляционность, что, несомненно, вступает в противоречие со сферой этического. В нашем случае - со сферой внутренней этики текста. Насколько "персонажи" имеют право на самостоятельные поступки и свободный выбор? Насколько они являются автономными, а текст, соответственно - гомеостатической или самоподдерживающейся системой? Это противоречие разрешается просто. Автор утрачивает безаппеляционность в тот самый момент, когда в его отношения с текстом вмешивается третий - читатель. Он также является соавтором текста. Но очевидно, что по праву аристотелевой логики безаппеляционностью может быть наделен только один. Безаппеляционность переходит в этом случае в противоположную категорию, причем относящуюся уже не к автору, а к самому тексту - во множественность толкований.

          Едва ли можно говорить о наличии формальной последовательности упомянутых выше взаимных переходов. Мы имеем нечто вроде приключений Алисы в интерпретации Делеза - непрерывное и самодостаточное становление, чистый процесс, степень и природа динамичности которого определяет, на самом деле, биографию автора, текста, читателя, работников издательств, продавцов книжных магазинов, журналистов с полосы "Искусство" газеты "СЕГОДНЯ". Все люди становятся постепенно персонажами всех текстов, а персонажи, напротив, людьми. Big Bang, Большой Взрыв, аннигиляция интерпретаций, вспышка света, в которую превращается Алиса, пересекающая поверхность зеркала - вот что находится в начале и в конце этого пути.

          Ибо все, написанное человеком - как бы чернила, на седьмой день выцветающие. "Как дети наши нас, так и мы, не оглядываясь, покинули бытие". В тот самый миг, когда [наши книги] представляются сущими, они, на самом деле, не суть, ибо от того, кто поистине есть, далеки" или "словно птица, парящая в воздухе: никакого следа пути ее не отыскать".