Биомеханика: Избранные стихотворения 1983-1995 гг. М., 1995. Обложка Александра Асманова. 96 с.

* * *

Все аемые и яемые
всем ающим и яющим:
"Что вы щиплетесь, что вы колетесь!
как вам не ай и яй!"
Все ающие и яющие
всем аемым и яемым:
"А вы двигайтесь, двигайтесь!
Ишь, лентяи-яи!"

Все ущиеся и ющиеся
всем ащимся и ящимся:
"Что вы акаете? Что вы якаете,
как москвичи?"
Все ащиеся и ящиеся
всем ущимся и ющимся:
"А вы не мычите, не брюзжите
и отстаньте-яньте!"

Все ательные-ятельные
всем ованным-еванным:
"Почто ругаетесь матерно
в общественных местах?"
А каждый ованный-еванный
каждого ательного-ятельного
к маме евонной
лично и недвусмысленно!

Блаженны инные и янные, ибо их есть
царствие небесное.
Блаженны авливаемые-овываемые, ибо их есть
не пора еще.
Блаженны ующиеся-ающиеся, ибо их есть
нихт вас нах послать унд вас нах пойтить.
Дважды блаженны айшие и ейшие, ибо их есть
у нас, а нас есть у них!





* * *

Серенькая учица,
над столом склоненная,
пялится и телится,
мучится, но учится.
Срежется - расплачется,
свалит - успокоится,
перышком старается,
инженером хочется.
Инженер володенький,
узенький, серьезенький,
сам весь положительный,
резус отрицательный.
Влюбится и женится,
тем это и кончится,
учицу хотимую
из общаги вызволит.

Умненькая учица,
над столом склоненная,
щурится, очкарица,
вредница-ехидница.
Получит "хор." - расстроится,
сдаст на пять и важничает.
Учится, старается,
аспирантом хочется.
Аспирант хотеющий,
с мамой проживающий,
подавать надеющий,
много обещающий,
влюбится и женится,
тем это и кончится,
умненькую учицу
из общаги вызволит.

Пестренькая учица
над столом склоненная,
пудрится и мажется,
модница-кокетница.
Срежется - разнюнится,
сдует - улыбатеся.
Охали да хахали,
щекоталы-трахали.
Кучерявый вылезень
подгребет-подвалится,
позвонит-потренькает,
вцепчивый и влипчивый.
Влюбится и женится,
тем это и кончится,
пестренькую учицу
из общаги вызволит.

А в общагу драную
въедет в свою очередь
злюканькая учица,
глюканькая учица,
мяконькая учица,
ме-е-еконькая учица,
учица-халявщица,
учица-тусовщица,
учица-спортсменщица,
учица-китаица...
Так и продолжается.
Так и продолжается.





* * *

Лысево и мясиво,
пёсиво и гусево.
Кусь его и хрясь его!
Куросиво? Есиво!

Дядево и курево,
тётиво и радиво.
Вась его и брысь его!
Куросиво? Есиво!

Брось его и пусть его,
укусиво-пысево,
нерадиво-гусево...
Куросиво!.. Есиво!..





ОПЫТЫ ПО ИСЧЕЗНОВЕНИЮ МОЙДОДЫРА

- Мой дадыр - эта твой дадыр!
Твой дадыр - эта мой дадыр!
Их дадыр - эта наш дадыр!
Наш дадыр - харашо!

- Мой дадыр - эта ни твой дадыр!
Твой дадыр - эта ни мой дадыр!
Их дадыр - эта ни наш дадыр!
Наш дадыр - харашо!

- Но мой дадыр - эта чэй дадыр?
И твой дадыр - эта чэй дадыр?
Их дадыр - тоже чэй дадыр?
Чэй дадыр - харашо?

- Мой дадыр - эта мой дадыр!
Твой дадыр - эта твой дадыр!
Их дадыр - эта их дадыр!
А наш дадыр - харашо!

- Нет, мой дадыр - не до дыр дадыр!
И твой дадыр - не дадыр до дыр!
Их дадыр - не дадыр-дадыр!
А наш дадыр - харашо?

- Ай!.. Твой дадыр - не дадыр дадыр!
И дыр-дадыр - не дадыр дадыр!
И дыр дадыр, слушай, - не дадыр дадыр!
Дыр дадыр - харашо!

- Дыр дадыр, дыр дадыр-дадыр!
Дыр дадыр, дыр дадыр-дадыр!
Дыр дадыр, дыр дадыр-дадыр!
Дыр дадыр, харашшо!





АДЕКВАТНЫЙ ПЕРЕВОД
ДРЕВНЕАЦТЕКСКОГО ТЕКСТА "КАСТОЭТЛЬЧКЕНГКЛОАТЛЬ",
ОБНАРУЖЕННОГО В ЧЕЧЕФИГАУА
НА СТЕНЕ ХРАМА ПОАТЛЬКГЛОПОПОПЕТЛЬ
ПОД ИЗОБРАЖЕНИЕМ ЧЕЛОВЕКА,
СИДЯЩЕГО ЗА РЫЧАГАМИ НЕКОЕГО АППАРАТА

И сел он в долгое колбасилище,
и полетел над выпуклым и впуклым,
и грохотал, как нижняя половина человека.
И радовалось густоэхое Чечефигауа, думая себе:
"Вот грохотание могущее, самодвижное,
оборонопотребное!"
И разверзились небесы,
и гаркнуло Оттудово чудовищное:


"Вахен зи хухен!"

И поспрыгивало Чечефигауа с чего ни попадя,
повскакало в двугранные пирамидалища,
позакупорилось третьею гранию,
позакричало:
"Хухен зи вахен!"
и затащилось.
А он расковылял до потрошилок всею подноготную,
по кочкам расклал,
только Оттудово полетело;
грохотает и поет:
"Лети, мое леталище,
Стальное рукокрылище,
Огнепальное моторище
Сердечно-сосудистовое!"
И внял ему божища всеприсутственный,
и приподнял за шепталы наушные,
и облобызнул,
и елеем поелеил,
как из верхней половины человека.
А тот вскочил в своем колбасилище
и кратно ему проурал.
И дивно таращивалось него
пустоэхое опустелище.
И гордилось йим.




В ЗЕРКАЛЕ ПРЕССЫ
Перепечатка из итальянской газеты "Карьерра делло серое" #139 за 1987 год

В огромном супермаркере Борису Нелокаичу
показывали вайзоры, кондомеры, гарпункели,
потрясные блин-глюкены, отличные фуфлоеры,
а также джинсы с тоником, хай-фай и почечуй.

Показывали блееры, вылазеры и плюеры,
сосисэджи, сарделинги, потаты и моркоуфели,
пластмассерные блюдинги, рисованные гномиксы,
хухоумы, мумаузы, пятьсот сортов яиц.

Борису Нелокаичу показывали мойкеры,
ухватистые шайкеры, захватистые дюдеры,
компотеры, плей-бодеры, люлякеры-кебаберы,
горячие собакеры, холодный банкен-бир.

Показывали разные девайсы и бутлегеры,
кинсайзы, голопоптеры, невспейпоры и прочее.
И Бо́рис Нелокаеvitch поклялся, что на родине
такой же цукермаркерет народу возведет!





ВАХЕН ЗИ ХУХЕН!

ВАХЕН ЗИ ХУХЕН! ХУХЕН ЗИ ВАХЕН! ХАХЕН ЗИ ВУХЕН! ВУХЕН ЗИ ХАХЕН! ХАВЕН ЗИ ВОВЕН! ВОВЕН ЗИ ХАВЕН! ХУХЕН ЗИ НАХЕН! НАХЕН ЗИ НУХЕН! ВУВЕН ЗИ ВОНЕН! ВОНЕН ЗИ ВУВЕН! ХАЗЕН ЗИ БУЗЕН! БАХЕН ЗИ ВУХЕН! ХУПЕН ЗИ ПАХЕН! ПАХЕН ЗИ ПУХЕН! ПУПЕН ЗИ ПАПЕН! ПАПЕН ЗИ ПУПЕН! ЗУПЕН ЗИ ПУЗЕН! ЗАЗЕН ЗИ ПАЗЕН! ВАЗЕН ЗИ ЗАВЕН! ЗАВЕН ЗИ ВУЗЕН! ХАПЕН ЗИ ЛАПЕН! ЛАПЕН ЗИ БАБЕН! БАБЕН ЗИ ПОПЕН! ПОПЕН ЗИ ЛАПЕН! ХАРЕН ЗИ РОЗЕН! РОЗЕН ЗИ ХАРЕН! ХАПЕН ЗИ ЗОПЕН! ЗОПЕН ЗИ ХАПЕН! ЗАХЕР ЗИ ХЕРЕН! ХУРЕН ЗИ ВОРЕН! НАХЕР ЗИ ПОХЕР! ПОХЕР ЗИ НАХЕР! ПАРЕН ЗИ РЕПЕН! РЕПЕН ЗИ ПАРЕН! ПОМЕР ЗИ ВОВЕН! ВОТЕН ЗИ НОМЕР! ЗАБЕН ЗИ БУБЕН! БУБЕН ЗИ БУМЕН! ЛУПЕН ЗИ ВУХЕН! ХАРЕН ЗИ ХАМЕН! ДАДЕН ЗИ ДУБЕН! ДУДЕН ЗИ БУДЕН! ПАПЕН ЗИ МАМЕН! МАХЕН ЗИ ФАКЕН! ДАМЕН ЗИ БАДЕН! БАДЕН ЗИ Н║ХЕН! ЗАЗЕН ЗИ ЗУЗЕН! ЗУЗЕН ЗИ ЗАЗЕН! ВАХЕН ЗИ ХУХЕН! ХУХЕН ЗИ ВАХЕН! ХАХЕН ЗИ ВУХЕН! ВУХЕН ЗИ ХАХЕН! ХАВЕН ЗИ ВОВЕН! ВОВЕН ЗИ ХАВЕН! ХУХЕН ЗИ НАХЕН! НАХЕН ЗИ НУХЕН! ВУВЕН ЗИ ВОНЕН! ВОНЕН ЗИ ВУВЕН! ХАЗЕН ЗИ БУЗЕН! БАХЕН ЗИ ВУХЕН! ХУПЕН ЗИ ПАХЕН! ПАХЕН ЗИ ПУХЕН! ПУПЕН ЗИ ПАПЕН! ПАПЕН ЗИ ПУПЕН! ЗУПЕН ЗИ ПУЗЕН! ЗАЗЕН ЗИ ПАЗЕН! ВАЗЕН ЗИ ЗАВЕН! ЗАВЕН ЗИ ВУЗЕН! ХАПЕН ЗИ ЛАПЕН! ЛАПЕН ЗИ БАБЕН! БАБЕН ЗИ ПОПЕН! ПОПЕН ЗИ ЛАПЕН! ХАРЕН ЗИ РОЗЕН! РОЗЕН ЗИ ХАРЕН! ХАПЕН ЗИ ЗОПЕН! ЗОПЕН ЗИ ХАПЕН! ЗАХЕР ЗИ ХЕРЕН! ХУРЕН ЗИ ВОРЕН! НАХЕР ЗИ ПОХЕР! ПОХЕР ЗИ НАХЕР! ПАРЕН ЗИ РЕПЕН! РЕПЕН ЗИ ПАРЕН! ПОМЕР ЗИ ВОВЕН! ВОТЕН ЗИ НОМЕР! ЗАБЕН ЗИ БУБЕН! БУБЕН ЗИ БУМЕН! ЛУПЕН ЗИ ВУХЕН! ХАРЕН ЗИ ХАМЕН! ДАДЕН ЗИ ДУБЕН! ДУДЕН ЗИ БУДЕН! ПАПЕН ЗИ МАМЕН! МАХЕН ЗИ ФАКЕН! ДАМЕН ЗИ БАДЕН! БАДЕН ЗИ Н║ХЕН! ЗАЗЕН ЗИ ЗУЗЕН! ЗУЗЕН ЗИ ЗАЗЕН! ВАХЕН ЗИ ХУХЕН! ХУХЕН ЗИ ВАХЕН! ХАХЕН ЗИ ВУХЕН! ВУХЕН ЗИ ХАХЕН!




СУД ПАРИСА

Когда Резвяся и Играя
танцуют в небе голубом,
одна из них подобна снегу,
другая - рыжему огню.

Одна плывет, как в хороводе,
уклюжей грации полна,
другая бегает по небу,
локтями детскими торча,

а третья льется, как простая
громошипучая вода,
Смеясь зовется. Трем богиням
всё вторит весело Громам.

Резвяся плавная сияет,
Играя прыскает огнем,
Смеясь из кубка золотого
сама себя на землю льет.

И лишь Громам всё вторит, вторит,
уже не весело ему,
и он стоит болван болваном
с тяжелым яблоком в руках,

с огро-омным яблоком в руках.





ДРУГОЙ ЭОН

Когда великий Вдверкулез
из дверки вылез, наконец,
над ним хрустела твердь небес
и грохотал Зевес.
Но встал на ноги Дверкавлес
и, голову задрав,
ужасным криком закричал
в отверстия небес.
И смолк в смущении Зевес,
и наземь поглядел,
а там великий Зверьколёс
стоял совсем один.
И страшно тело напрягал
могучий Вгоркулез,
и волосатое лицо
оскаливал наверх.
Он землю божию крушил
и небо отрывал,
и в трещины хлестала тьма,
и хаос наступал.
"Увы-увы, - сказал Зевес
и горестно заплакл, -
какой могучий Херр Колосс!
Но где же мой Херакал?!"
Но сколько вниз он ни смотрел,
он не нашел нигде
Горохла, сына своего,
кудах-то он пропал.
"Увы-увы, - промолвил Зевс, -
пока я грохотал,
сменился на земле эон,
и новый он настал!"
И с воплем разодрав хитон
руками на груди,
Зевес залез на Фаэтон
и отбыл, не сказав.
И сразу прекратился крик,
и хаос перестал,
и на Олимп взошел Юпитр.
Другой Эон настал.





КРОВЬ И ЛЮБОВЬ В ИНТЕРЬЕРЕ ГОРОДСКОЙ КВАРТИРЫ

В лапах подлого Амура
плачет бедная Венера.
Выдвигается мортира
и стреляет под кровать.
В молоке чихает сушка,
изнывает раскладушка:
у ней чешется подушка,
ее нечем почесать.

На полу, раскинув руки,
спят потасканные брюки.
Под кроватью бьют базуки,
ходит кошка вверх хвостом.
Таракан усох от скуки.
Нимфа тянется к науке.
Стул мычит четверорукий,
неподоенный притом.

Вот подтянуты резервы,
затеваются манёвры;
съев последние консервы,
прет пехота на фу-фу.
А Сильфида на Амуре,
как комсомолец на заборе,
и несчастная Венера
спит счастливая в шкафу.

На буфете спит Дриада,
в туалете спит Наяда.
рвутся страшные снаряды
под кроватью и столом.
Нимфа тискает Амура,
поднимается культура
у нее и у Амура,
и уже стоит колом.

Продолжается сраженье,
мыши ходят в наступленье,
грохот и столпотворенье,
непрерывно пушки бьют.
После буйства и разгула
Сильфида спит на спинке стула.
Муха в блюдце утонула,
мухе реквием поют.

Нимфа спит на раскладушке.
Побежденные лягушки
убежали, бросив пушки,
через дырочку в стене.
Должен быть парад победы,
но мышам пора обедать,
так что, видимо, не буде/ут,
на войне как на войне.

Книжный шкаф от мыслей пухнет,
а кроссовки громко пахнут,
их хозяин тяжко дрыхнет,
ему надо отдохнуть:
не кончается работа -
день и ночь любить кого-то.
Вздулась крышка от компота,
может запросто рвануть.





ТОРЖЕСТВЕННОЕ ПРОИЗНЕСТИ

Когда Упал, ударившийся оземь,
восстал опять, как древний Победил,
за ним возникло маленькое Тише,
шепча свое опасное сказать.

Когда Упал в сиянии косматом
повел Никто в загробное Ура,
за ним росло клубящееся Тише,
твердя свое отравленное но.

Когда Упал взлетел и, озаренный,
ушел один к небесному темну,
за ним стояло выросшее Тише
и лысых звезд касалось головой.





ОЧЕНЬ ЗОЛОТО

будь я ловок и булавок
будь я легок и иголок
будь я туп или тулуп
будь я груб или шуруп
сокил петел или дятел
весел выпил или спятил
раздвигая и маня -
разгибая и меня -
щекоча
свеча
и плача
и калеча
и удача
льнет смеясь и ча-ча-ча
бьет с плеча и горяча
обнимала-цокотуха
позолоченное тихо
тянет золотом блистать -
землю черную глотать





* * *

Когда душа стрела и пела,
а в ней уныло и стонало,
и ухало, и бормотало,
и барахло, и одеяло...
О чем мы думали тогда?
О чем качали головами?
Что лучше - ахать или похоть?
Что лучше - лапоть или выпить?
Что лучше - тень или отстань?
Что лучше - осень или плесень?
Ну, перестань...

Такси меня куда-нибудь,
туда где весело и жуть,
туда, где светится и птица,
где жить легко и далеко,
где, простыня и продолжаясь,
лежит поляна, а на ней
Полина или же Елена,
а может Лиза и зараза,
а может Оля и лелея,
а я такой всего боец...
Но там другой всему конец,
но там сдвигаются мотивы,
гремучи и локомотивы,
но там, права или трава,
болит и лает голова,
и наступающее худо
выходит медленно оттуда.





ПЕСНЯ ПРО УРИНАЛОВ

Повстречалися два уринала,
и воскликнул один уринал:
"Как нас мало на свете, как мало!" -
А другой уринал зарыдал.

Помолчали, наполнив бокалы,
и заметил один уринал:
"Затирают нас, брат, сексуалы", -
а другой уринал зарыдал.

Гормоналы, вагиналы,
уранилы и микроцекалы вокруг!..
Где ж вы, где ж вы, уриналы?!
Огорчительно узок ваш круг!..

Закурили, порезали сало,
и воскликнул один уринал:
"В руководстве засели фекалы!" -
а другой уринал зарыдал.

Тьма над ними крыла распластала,
и, прощаясь, сказал уринал:
"Трудно быть на земле уриналом!" -
а другой уринал зарыдал.

Гормоналы, вагиналы,
уранилы и микроцекалы вокруг!
Где ж вы, где ж вы, уриналы?!
Огорчительно узок ваш круг!..




ГРУСТНОЕ ПОВЕДАТЬ

Грустный Лёг упал не чуя ног,
толстый Спал ворочался, вздыхая,
бледный Встал шатался и дрожал,
вялый Сел в разболтанном трамвае,
где Взлеталла душная тряслась
и сквозили ветрые Продули;
Чуть-Дошел по лестнице взошел,
весь вспотел и стал сидеть на стуле.
Жарый Подымал лежать сказал,
Ел Талбеткин вызывал Лечиться,
"Конский грипп!" - Лечиться произнес
и велел дышать не шевелиться;
Липкий Спал все время что-то пел,
мелкий Трясся сел и потянулся,
слёзный Лил и жалобный Стонал
стал Заснул и тихий Не-Проснулся;
Оставалась тучная его
приняла последнюю загнулость,
Улетелла душная его
никуда обратно не вернулась.





* * *

Ходит горбатый Могил,
лепит чернуху из грязи,
сунет морковку ей в нос,
долго чернуха стоит.
Выйдешь на улицу в дождь,
глядь, а горбатый гуляет,
рядом чернуха идет,
глиной течет на асфальт.

Выйдешь, а он тут как тут:
скалит щербатые зубы,
палкой стучит по трубе,
что-то умильно мычит.
Рядом чернуха стоит,
в морковном носу ковыряя,
парой блестящих мелков
смотрит в глаза - и молчит.

А только уляжешься спать,
тут же заходит в квартиру,
колышком тюкнет в висок,
шильце воткнет под ребро,
прыгнет ногами на грудь
и по лицу тебя гладит,
серый промозглый халат
пахнет запревшей мочой.

Страшный немного Могил -
зато исправляет горбатых,
только его самого
не распрямить никому.
Ходит горбатый Могил,
лепит из грязи чернуху.
Как ни посмотришь в окно,
вечно горбатый стоит.





КАК ЗАДОХАЛИ МУРЫЛИКА

Задохали Мурылика банданы.
Он чахался, курычился, но слип
и, жмыканный, запарханный и бляный,
он в дрюку поколатую захлип.

Всю бысть ему ферзило, как из пешки,
он был у всех понтыров законтак,
и блябуды ему табали клешки,
и жучники валанили кутак.

Но как-то поздней влипотью под ваучер
он в лыбу маковатую ввалил,
где бормочи фуфачили "кубачью",
где Пырька-хуль кунтыльники мочил.

И там звездела дырая гулюха,
и было ей всего втыкнадцать раз,
и за ее, за косые чесухи
Мурылик залудился и повяз.

Но Пырька-хуль был лыбарь говноватый,
и долго разыванивать не стул.
Он выпонтил кунтыльник из-под ваты
и дурому Мурылику влягнул.

А после бормочи его звездохли.
Он чахался, курычился, но слип.
Так за гулюху дырую задохлил
и в дрюку поколатую захлип!





* * *

Ражей свол
                 н
                 о
                 ч
                 ь
                 ю безлунной
лезет в дверь ко мне,
толстым паль
                     ц
                     ы
                     р
                     е
                     м чугунным
пригнетает к простыне.
Утюгатыми ногами
прожигает пол,
рычагатыми руками
барабанит в стол.
Он прикатит на меня телегу,
изобьет рублем,
арестует, заматует
и ударит костылем.
Он открутит газ на кухне,
если я усну,
он чуму-муму напустит
на родимую страну.
Он посадит Генералиссимуса
управлять страной,
он прикажет застрелиться
мне в ближайший выходной.
Но ломается пружина
с криком петуха,
и безумная махина
уползает от греха
и, ладейным шагом мерным
уходя в зенит,
                        кула
                              к
                              о
                              л
                              о
                              колом медным
медленно грозит...

      ПРОДАВАЛЬСТВЕННЫЙ МА-

Ихде же повелеша бысть есть
тамо отвильниху и не еху ни ху-рмы
А наипаче всего одну токмо
углубику с колупникою вкуша
Паки и паки
И маху дал пять раз по-разному
и пять одинако
и поху-дал
и от того и о-ху-рме и манда-ринах
ду-мать-раз-так
за́ был
а не про́пил!
А и то: поди кулубни-ка!
Ежеви-ка попробуй!
Паки и ракуки





ДОСТАЛИ!

:   лояльненькие, жизнерадостненькие,
    сексуально озабоченненькие
:   нелояльненькие, угрюменькие,
    социально озабоченненькие

Достали!

:   суровенько-кровавенько-жертвенькие,
    христосенькие, моисеенькие,
    будденькие какие-нибудь

Достали!

:   умненькие, подкованненькие,
    начитанненькие
:   культурненькие, философенькие,
    углубленненько-вселенненькие во какие

Достали!!
Ну, достали!!

:   научненькие, романтичненькие,
    веселенькие, 'птимистичненькие
:   скучненькие, грустненькие,
    некомурукупожатенькие

ДОСТАЛИ!

:   пеезаженькие, закатно-березонькие,
    благообразненькие, юдофобенькие
:   классичненькие, мифологичненькие,
    стра-ашненькие такие, ужа-асненькие

ДОСТАЛИ!
Д О С Т А Л И !

:   смеленькие намекнуть, смеленькие похвалить,
    смеленькие рубануть чего извилисто
:   шутники затейненькие,
    песенненько-дебильненькие,
    бампромбром-бумстойстройненькие,
    молоденько-паровозенькие

Д О С Т А Л И ! !
ДО ПЕЧЕНОК ДОСТАЛИ!!

:   бабонькие, полонянки-китежанки чернобровенькие
:   патриотичненькие, мужественненькие,
    дерзкенькие, дерзновенненькие этакие
:   всякенькие

Д О С Т А Л И !
Д О С Т А Л И !

    эй, достали, говорите в сторону!!
:   нам некуда отойти

:    нам некуда нос отворотить

:    достали!! !   !     !       !         !           !             !               !

Помню, было такое настроение в 84-м году...
Помню, было такое настроение в 83-м году...
Помню, было такое настроение в 82-м году...
Помню, было такое настроение в 81-м году...
Помню, было такое настроение в 80-м году...
Помню, было такое настроение в 79-м году...





СТРАШНЫЙ СЛУЧАЙ НА ДАЧЕ

Веселопедисты ехали гуськом,
впереди заглавный веселопедист,
а за ним другие маленькие два
весело педали свой волосипед.

Две больших овёски вёз лосипедист,
виляя сипедным круглым колесом.
Как в одной увёзке было молоко,
а в другой увёзке было колбаса.

Вдруг из-за калитки показался нос,
а за носом следом показался рот,
а за ротом следом показался лай:
очень громко пахла эта колбаса.

Задали педисты дёру, стрекоча
веселосипедным круглым колесом,
дёрнулипедисты крикнули "Атас!",
а за ними страшный гнался укусить.

Чуть не потерялось где-то молоко,
чуть не уронилась где-то колбаса.
Елесипедисты ноги унесли,
впереди заглавный, мелкие за ним.

Вялосипедисты приехали домой.
Очень испугались и сказали так:
"Чтоб на нас никто бы больше хищно не напал,
никогда не будем пахнуть колбасой!"





* * *

В завершающем тазу
у
утопили мы козу
у
Но сидели на теле-
ге
хитромудрые страте-
ги
и один из них достал (а хрен ли толку!)
и один из них достал (ну ты уж скажешь!)
и один из них достал
когда четвертый перестал

С той поры пошла вода
а
лягушки стали господа
а
вышел кукиш из карма-
на
вынул ножик из тита-
на
обвалился потолок (скажи на милость!)
обвалился потолок (подумать только!)
обвалился потолок
но никто не уволок

Тут приехали в теле-
ге
хитромудрые страте-
ге
и один из них доста-
ал
то чем пятый переста-
ал
И восстала из таза́ (ей-богу правда!)
и восстала из таза́ (ну это ж надо!)
и восстала из таза́
обновленная коза

И восстала из таза́ (ну, это слишком!)
и восстала из таза́ (да ладно, черт с ней!)
и восстала из таза́ (в натуре!)
обновленная коза





ИРОЙ УБОВНИК ИЗ ДАМОТДЫХА

Худой пострел из главного калибра
азартно выпал с холостым запалом.
Азартно выполз. (У него взыграло.)
Поспел. Попел. Поел. Попил. Побрился.

Рвануло громом. Запахнуло дымом.
Бежал ужом, свернулся теплым шлангом
и чиркнул спич, и, заискрившись складно,
бабахнул залпом, улыбаясь дамам,
мизинец с долгим ногтем оттопыря.
Из носового дал по перепонкам.
Острил, тупел, потел, свои коронки
выказывал - всего числом четыре
негдота про чапаева и чукчу.
Частил стаканом бронебойной влаги.
Дымился дымом. Усыпал в овраге.
И, с дифферентом лобызая ручку,
ухаживал куда-то, воз-вращался
вокруг различной дамы, девы, где вы,
выделывал все время из себя
и выходил. И радостно пищала
подруга меднокожая его.
Он к ней бывал почти без ничего -
в часах и галстук-бабочке развязном.
Постреливал в нее шрапнельным глазом.
Зарылся в ней. Накрылся медным тазом.





СОСУЩЕЕСТВЛЕНИЕ МЕЧТАНИЙ

Гудит тпрудолюбивый пчеловек,
с цветочка на цветок перелетая,
попахивая поле под овсы,
попысывая всякие стихи
и пэсни, как мечтал один поэт.

Басовая его виолончелюсть
размерно ходит - раз и два, и три,
пока не перетрется, прожуется -
нектар, овес... Овес и ныне там,
где (шутка) лебедь раком щуку,
как Леду отбивную, трам-там-там.

А пчеловек сигает по цветам:
там, там нектар! Томится хоботок,
засунутый в нектар по ободок,
и пользу сочетает с удовольством.
Такое неотъеблемое свойство:
он насеком, но он отнюдь не мерин!
Скирпичный ключ его ребрист и непомерен,
басовый ключ его - могуч.

Тпрудится тпрудень, тпрудоденя брат,
мычаянья его просты, как все на свете,
и свеж и крепок эрогенный ветер,
как стопроцентный эректификат.

___________________________________________

• Большой любитель этапировать буржуа.





ВЫЛИВАЙЗОР
(транслипция с франглецкого)

Смеящик здоровянный, стоитственно молчацкий,
гудносый шкафиози, лялярий труляляцкий.
Показывало выпучил: любо-очные истошнии,
ур-радости пу-пафные, издохновенье мошшное.
Тут сякой сухощатый и жжулистый мушина -
символ героидальный и воблаз грушданина.
Изъячествуют грымзо мадамные фификторши,
значительно пузатлив оборзеватель вытошный.
Шайбуйствует, поючит, талдычет спальцем в кадр
пояркий и пестрический


простратcтвенный шкафандр

др.




КОНЦЕПТУОЗНЫЕ ПАССАЖИ
(из неумелых подражаний великим)

ПАССАЖ 1 (# 197804)

Когда я, Митрий Алексаныч,
хожу по улицам, гуляя,
меня прохожие соседи
сейчас по виду узнавая,
кричат: "Глядите, это Прыгов!
Он рядом с нами просто ходит,
как мы, простой и человечный,
а между тем ведь Пры'ов это!
Кудай-то поскакав".

И все бегут за мной толпою,
стремясь в лицо мое простое
взглянуть, ведь в нем для них таятся
неизъяснимы наслажденья,
Москва и сон Сарданапала,
и Рейган, парадоксов друг,
и иного всякого.
И я тогда им отвечаю:
"Глядите, Бог уж вас помилуй,
ну как вам запретить, ей-Богу,
моим лицом полюбоваться,
когда я сам себя порою
рукою трогаю в сомненье:
неужто я и есть тот Прыгов?
Такой простой, такой советский?)
Да, слава Богу, я это!"

___________________________________________

• Вероятно, авторская описка. По-видимомому, следует читать:
  "Такой простой, такой несоветский!" (прим. ред.)




ПАССАЖ 2 (За далью даль)

1.  И что смешно:
     концепт это сила

2.  И что интересно:
     концепт это интересно

3.  И что странно:
     концепт - это как-то ску нет ве нет
     как-то странно этак

4.  И что концепт?
     Это сила, это интересно, это как-то этак.
     Ну, и это Рубинштейн

5.  Спросим себя:
     ну?

6.  Спросим себя:
     и что?

7.  Спросим себя:
     и какой из этого следует вывод?

8.  Ответим себе:
     концепт

8.  Но и не так чтобы уж вовсе

8.  Если вдуматься

39. А то бывает так:
     идешь-идешь и упадешь

40. А то бывает и этак:
     идешь-идешь и все не падаешь

41. А бывает и так:
     человек живет-живет
     и вдруг бац
     умрет

42. А бывает и наоборот

143. Но если в жизни человека
        бывает трудная минута

144. Но если в жизни человека
        минуты легкой не бывает

145. Молодец, еще давай

143. Но если в жизни человека
        наступит светлая минута

144. Но если в жизни человека
        минуты светлой не наступит

145. Класс! А дальше что?

143. Но если в жизни наступает
        такая трудная минута

144. Но если в жизни наступает
        минута светлая такая

145. Но ты даешь, старик!
        Ну, еще чего-то осталось у тебя?

143. Но если в жизни человека
        вдруг наступает перерыв


197. - А так конечно, она же не сразу дуба дала.
        Она еще пожила. Помучалась.
        - Кто?
        - Ну, эта
        - Какая?
        - Ну, эта
        - А, понял

198. И все дела

200. Но и в то же время




ПАССАЖ 3

где мы

что мы


всё мы
да мы

да мыкаемся

и всё мысли
да мы-

слишком мы у-

умны

умнынешние лю-
удивительно не ум-
мышленные
так просто
люди

гума-
(нашего ГУМа)
ноиды

да но и не по нашему всё

но и не всё по ненашему
некрасиво как-то
некра́сиво
как бы сказал
или бы не сказал
бы

всеволод никола
(ни двора)
брюньон
брю
нет
и не надо бы

но нам дадут нам да дут

а и не дано да и на то оно натужно у нас да и не нужно у нас и нужно но и скушно и груш хочется (игрушки всё!) хочется но нам нам не дадут





ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ПРАКТИКА

Слова для сборки лежат в подсобке в большой коробке. Слова для сборки имеют сбоку крючки и скобки. Берем легонько двумя пальца́ми. Теперь цепляем по этой схеме. Давай, работай. Гляди, не путай. глаголы - голубые, гладкие и голые существительные - собственно, и нарицательные и иные какие - все плотные, подвижные и жутко валентные, видно и без очков: скобок больше, чем крючков прилагательные - мягкие, ласкательные, нежные, страстные, влипчивые и очень вцепчивые - одни крючки а эти штучки - местоимения - притягательные, непритязательные, не злоупотреблять ими а вот нарост на речи - волдырь, наречие Усекай, студент, практикуй: усечение - свет! причастия, деепричастия - несъедобны, непричастны, недееспособны, отглагольные, но не жгутся междометья - от межеумья, от междутемья, так, шарики-нолики, бултых и нету их Ну, протри очки и давай. По три не бери, в схему смотри, цепляй, валяй. Шуруй.