Как если бы вдруг распустились розы зимой на снегу, обжигая алым цветом глаза прохожих, так слова Божии прожгли сердце. Если бы вода в реках стала черной как нефть, и стала бы нефтью, а белые кувшинки не умерли бы и жили, став стократ приятнее взгляду, так слова Божии желанны для духа.
Если бы домашние голуби отказались принимать обычный корм и потребовали, чтобы хозяин носил им из ювелирного магазина дорогие камни и золото, или наловил бы редких бабочек, за которыми подолгу охотятся энтомологи, то голубей можно было бы сравнить с верующими, которые питаются словами Христа.
НАБЛЮДЕНИЕ
Что можно знать о Боге, явно для человеков, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимых.
Когда не очень холодно, то можно видеть
перемещенье птиц на белом покрывале -
то голубя, то малую синицу,
что прыгает на шахматной доске,
как конь в руке гроссмейстера. То мышь.
Зимой бывает также, что деревья
озябших птиц роняют на перину.
А если пташки живы - то летают,
как шахматы во время блиц-турнира,
выскальзывая из пальцев игроков.
А белого коня увидишь только в цирке,
он не сравнится с шахматным коньком,
которого легко могла бы унести сорока.
Метель заснеживает все следы,
как будто не поставлен штемпель на конверте,
такая чистота.
ЕЩЕ НАБЛЮДЕНИЕ
Весной листва зеленеет, как миллион попугаев.
А зимою синицы желто-синим пятнают снег.
Боярышник в белом халате без пуговиц,
сорванных клювами птиц.
А чайки в синеве, что васильки на снегу,
синее и белое.
Птицы в полете будто что-то пишут,
но грамота их неисследима.
Сорока похожа на клавиши пианино,
дрейфующего на льдине.
Пианино похоже на спящего пингвина.
Рябина в белом халате без пуговиц,
сорванных клювами птиц.
ПСАЛОМ
Слава тебе, Господи, за все.
За воробья, которого вижу
купающимся в снегу.
За полет голубей.
За тихий ветер зимним днем,
за белый снег.
За эту комнату с огнем,
за сияние звезд.
Ты являешься детям.
Даешь о себе знать, что можно,
через рассматривание видимого.
За искрящийся снег.
Небо проповедует твою славу
из ночи в ночь.
ПСАЛОМ
На груди желто-синей синицы словно бы нарисовано
в миниатюре затмение солнца,
а на груди снегиря - словно бы солнышко,
какое бывает на заре.
А воробышек сер и коричнев,
но не невзрачен на белом снегу.
Слава тебе, Господь, за все.
Малая птаха не упадет на землю,
не будь на то твоя воля.
Веселись, душа.
Пой, дух, величие Божие.
Можно видеть, как птица клюет зерно,
но нет такой птицы,
которая бы клевала звезды.
Ночь - подруга ночи.
Всякая звездная ночь
свидетельствует о делах Господних.
Ты в тихом веянии ветра,
в искрах на снегу.
Аминь.
ЛЕД
Собака, берущая след, ослепла
и прилипла к месту, на коем стояла,
и молния к носу ее примерзла.
Став скульптурой, собака взвыла.
Из глаз ее потекли чернила,
она хвостом письмена чертила,
всю ее высоковольтно трясло,
и серая шерсть дымилась зло.
С собаки сделали фотоснимок
и окунули в чистую воду.
Тогда она потеряла вес,
а шкура ее побежала в лес.
Розетка залетела в грудь тюльпана
и растворилась чистою водой.
Идет пророк с клеймом от Иоанна.
Пророк идет, как видишь, за тобой.
Твои глаза снежинки истерзают,
и будет в них плескаться синий свет.
Но ты не бойся! Люди не летают.
Или летают. Разницы тут нет.
Горел ли Петербург? Горел.
Горела ли Москва? Горела.
А ел ли я железо? Ел.
А пело ли мне море? Пело.
* * *
Неуклюжая птица вывалилась из телевизора и пошла
в твой холодильник,
откроешь дверцу - там золотится пиво,
там дольки лимона лежат на белой тарелке,
там пингвин сторожит сыр.
Пианино похоже на спящего пингвина,
что оставляет темные следы на белой перине,
куда взошел в сомнамбулическом сне.
Он проведет случайно крылом по клавишам,
и грянут звуки, что сорвется с места сорока,
потом наступит на шахматную доску, теряя фигуры,
и войдет в платяной шкаф Клайва С.Льюиса.
* * *
В платяном шкафу чудес немало.
Ты со шкафом не шали.
Ты не помнишь ли, на что упала
роза? Не на лапу ли?
А упав, та роза уколола.
Зимний ветер - мукомол.
Мороз и солнце, как луна и школа,
а ненастье - просто вол,
исполненный очей. А роза
удалена из лапы пса.
В стране чудес живет лиса,
и дали имя ей Алиса.
Некий пингвин робко прячет
тело свое в утесах.
Это значит, полевая лилия
опасается за жизнь.
ЕЛЬ
На ветках сосен и берез
растут цветы и попугаи,
на их иголках - сотни пчел
и белые ромашки мая.
Береза - это пианино,
оно купается в снегу,
и клавиши летят в зенит,
и тело голубя звенит.
На ветках новогодней ели
висит серебряный сервиз,
как будто ель ныряла в воду,
и к ней прилипли караси.
* * *
От яств дымились белые столы.
Дымились бочки, полные смолы.
Дымился лед под тяжестью пчелы,
что выпила пьянящий йод в аптеке
и умерла на зимнем солнцепеке.
Когда бы камень бросить в речку,
он утонул бы безвозвратно.
А если пчелка залетит в аптечку,
то выпьет йод и съест пилюли.
От яств ломились белые столы,
и зеркало ломилось пополам,
в котором отражался солнцепек,
и постепенно расползлось по швам,
и воск ползком из зеркала потек.
И треснул лед под тяжестью пчелы.
* * *
Довольно холодно. Довольно много бегает собак
по улицам под сенью голых тополей.
Перчатка на снегу, сорока в высоте,
как важный документ на полке между книг.
А потеплеет - лед сползает с крыш,
а талый снег пластичней под стопой.
Сорока за день совершает сотню краж,
способна выхватить из сумки почтальона весть.
Все проходит - годы, птицы, молва.
Не знаешь, для чего записываешь слова.
А число птиц не меньше, чем писем на Новый год.
Господь определил им жить без забот.
ЧУДО
Дитя хоронило мертвую бабочку,
перочинным ножиком роя могилку
и устанавливая холмик ладонями. И плакало.
И горячие слезы капали на бабочку.
Се, целебные капли падали на бабочку.
Говорю, последняя не могла не воскреснуть.
И воскресла! Вскричало обрадованное дитя,
и выронило перочинный ножик из рук.
СИРЕНЬ
Собачка пьет мазутное пятно,
морозной шерстью изливая звуки,
подобные падению на дно
мазутной лужи - сонной мухи.
Как неприятен этих звуков рой!
Как холоден и несентиментален.
Как еж несет опавший лист сухой,
так жучка носит на спине медали.
Тут эхо замуровано в строку,
но эхом же строку и расщепило.
Собачка надышалась табаку,
и до утра на звезды голосила.
Уж закипела в чайниках вода,
и мятный цвет добавили в заварку.
Собачка отряхнулась ото льда,
и улетучилась. И нам ее не жалко.
* * *
Желто-зеленый попугай,
что тает в солнечном луче,
расцветкою - турецкий свитер,
сосна и ель на Новый год,
весною - радуга и луг,
похож собой на месяц май.
ФУТБОЛ
Экран погас. По звуковой волне
вовне метнулась стайка футболистов,
спугнув маскировавшихся на дне
аквариумных рыбок серебристых.
Один из них решительным плечом
раздвинул чащу комнатных ирисов.
Когда б их вновь закинуть в телевизор,
они бы вновь погнались за мячом.
КАЗИНО
В казино вечерело. Удача роилась, как пчелы.
Был крупье вовлечен в пересчет исчезающих стай.
Игровой автомат посредине парадного холла,
жадно деньги жующий, пока не попрут через край.
Кто играет со мной? Кто так щедро монеты метает?
Он почти музыкален - монетный рассыпчатый звон.
По условным орбитам атласные карты летают,
словно хлопает крыльями стая бумажных ворон.
Вон лежит домино на столе, как кусок пианино.
Для кого-то поставили шахматы в дальнем углу.
Вот садится маэстро торжественно за пианино,
над пюпитром закинувши пальцы, как плотник - пилу.
Казино, казино, ни гроша, ты, наверно, не стоишь,
хоть и любишь себя рекламировать задним числом.
В новой мантии голый король! Сколь упрямо ни строишь,
рухнет карточный домик - чуть мышка заденет хвостом.
Ход игры остановлен. Компьютер берут в окруженье.
Сильный карточный ветер гуляет по всем городам.
Охладев к преферансу, крупье принимает решенье
основать муравейник на кладбище пиковых дам.
ЖЕМЧУЖИНА
Лимон-синица роет снег,
и клювом перламутры ищет.
В очах детишек блещет смех,
а в лесотундре волки рыщут.
Под ноль остриженных ягнят
толпой уводят на закланье.
Христос на дереве распят,
чтоб мы имели оправданье.
Зачем приходит в душу вор?
Украсть, убить и вызвать муку.
Господь дает ему отпор,
Его любовь сильней испуга.
Найдет ли пташка перламутр,
разъяв подсолнечное семя?
Зимою псы, как мухи, мрут,
а зубы их белы, как жемчуг.
СВИДАНИЕ
Слоны и пешки - птичья стая,
расселись на своих квадратах.
Не досчитаю и до ста я,
как птица вылетит из сада.
Ты передвинешь пешку тихо
с поста "е два" на "е четыре",
как будто мысленно гвоздику
протянешь мне в прямом эфире.
Ты так переставляешь пешки
движеньем мысленного взора.
как в храме зажигают свечки
по мановенью звуков хора.
Запишешь ход - вспорхнет пичуга,
подобная иголке с ниткой,
какими зашивают туго
цветок с захваченной улиткой.
Улыбка в раковине мира -
улитка в раковине шахмат.
Не плачь, кузнечик, дирижируй
глухонемым оркестром шахмат!
Кто дарит мысленно гвоздику
в тюрьме томящемуся другу,
тот и записку сможет тихо
вложить в протянутую руку.
БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ
Проходит жизнь у лилий полевых
без скорби и тревог.
В мгновенье ока может сделать Бог
своих детей похожими на них.
Похож ли синий василек
на лакмус и чернила ночи?
Погиб ли, жив ли мотылек -
не станут плакать наши очи.
Белее снега может убелить
твои одежды Иисус Христос.
Приди к Нему любой, кто хочет жить
как лилия - во время бурь и гроз.
Белее лилии, белее белых роз
твои одежды убелит Христос.
Возлюбленным и царствовать.
Слугам и лилиям (шушанах).
ПОЛЕТ
Увидел в сне рояль на взлете
с зарытым в клавишах сребром,
с забытой в клавишах перчаткой,
с живой аквариумной рыбкой,
всем телом жмущей на педаль.
Пугая северных оленей,
рояль промчался над Парижем,
гремя фанерною одеждой,
задев крылом за медный купол.
СОКОЛИНАЯ ОХОТА
О светлый сокол, господин подсолнухов,
ты прилетаешь в сад в наряде ниндзя,
вооружен аптечными флаконами,
ты копишь в них цветочные росинки.
Ну а потом летишь в библиотеку,
читаешь там "Охотничьи просторы",
где на картинке лис бежит по брегу -
реки ль? ручья ль? за ним - собачья свора.
ВРЯД ЛИ ПОДРАЖАНИЕ БОРХЕСУ
Рисовые зерна заглавий, игра в бисер,
фамилии авторов,
библиотечный лабиринт.
Ширма, клад, зеркало.
Перечень общеизвестных образов,
преходящих образов этого мира.
Читая книгу тигриной шкуры
и книгу коллекции бабочек
под сенью электрического света
в одном из закоулков огромной библиотеки
вдыхая запах сирени ли, клевера ли,
приносимый ветром через форточку,
часто думаешь о тщете многих забот и начинаний,
о неизбежных границах для всякого знания,
о том, что, как свидетельствует книга Екклесиаста,
много читать - утомительно для тела.
ФИЛОЛОГИЯ
(охотничьи записки)
Разница между зарницей и молнией
есть тот же пар над увядшей травой,
и тот же дым над опавшими листьями,
разница, что связь, кратковременная,
с позиции читателя, не наблюдателя,
в какой-то мере - и наблюдателя,
звукоряд и буквосочетания.
Разница между куницей и молью
очевиднее. Вот игра слов:
мех - не куцый хвост куницы,
куцый мех не куницы, но зайца,
и сразу же - образ лесной кукушки
и песочные часы с боем.
СНЯТАЯ ПЕЧАТЬ
Сирень, черемуха,
розы, ромашки,
пчелиный улей, муравейник,
библиотека, книжный магазин.
Посевные работы,
викторина, кроссворд,
жатва, сбор урожая.
Перечень можно продолжить,
он длиннее телефонного справочника.
Лучше не продолжать.
Библия, Книга, Слово,
Логос, Божественный Разум.
Множество слов-муравьев,
миллион слов-песчинок,
несомненно, только подножье -
лишь ковер,
по которому ступает Господь,
Алфа и Омега, Начало и Конец.
ПОТЕРЯННЫЕ КРОССОВКИ
(бегущей строкой)
Соревнование садовников и словесников
под сенью многосложной флоры долголетних словарей
в немых ли джунглях, в бессловесном ли березняке
из окна виден двор, при свете луны
отраженный в стеклах заодно со светофором
и звенящими автомобилями
ночное бденье
а также дикий вертлявый кот, шныряющий в сугробах
и приблудный энергичный пес, бегущий
по вершине снежного холма
косые тени небольшого сада и жадный ветер
легко угадываемая связь рассказа про Маугли,
коли слышен волчий вой,
с теми стихами из книги Бытие
что говорят об Адаме
поставленном повелевать животными
давая им имена.
* * *
Недолговечней взмаха крыльев бабочки
моих стихов негромкий колокольчик.
Мне тесен поэтический камзольчик,
куда свободней плащ христианина!
Ведь можно задохнуться в книжках классиков,
у Пушкина так много чепухи.
Куда верней библейские стихи! -
хотя бы в безыскусной устной передаче.
Я духом нищ и сердцем сокрушен,
мне тяжек демонизм пушкиноведов -
их ересью я долго был обременен,
о чем узнал из Нового Завета.
Летят в камин бесшумным косяком
тома "Истории кумиропочитанья".
Я больше не пишу стихов в альбом.
Я видел, Господи, твое сиянье.
ПОТЕРЯННЫЕ МОКАСИНЫ
(орбита Фенимора Купера)
Удельный вес ледяного плена в растворе солнечной зимы, тающего в этом растворе тонизирующим порошком, не более апельсина. Отражаются в прозрачных лужах лакающие из луж огненные собаки, выскочившие из желтизны огромных грейпфрутов. Отражаются с высоты плавучих льдин в синеглазой воде пчелиный мед одуванчиков и небесная акварель подснежников. Весна и лето идут под уклон, в утихомирившихся лесах не слышно более флейты: трава отцветает и сохнет, это засвидетельствовано не мной, усыпляющий шелест листвы, желтеющим березам надо менять гардероб.
| 