Главным героем был писатель, он никак не мог закончить свой новый роман. Ему постоянно мешали: то дети, вертевшиеся под ногами и словно бы отвоевывавшие каждый день кусочек его собственной территории, врываясь в его мысли в виде шума или резких ярких промельков – из-за мебели, чья полировка спешила еще многократно их отразить; то знакомые, приехавшие к нему на неделю – погостить.
        Сперва предполагалось, что произойдет нечто, способное повлиять на писателя, подействовать на него чисто эмоционально. Война, катастрофа, смерть друга. И тогда он сядет и, зажав сигарету в ссохшихся губах, будет писать всю ночь, пока не закончит, наконец, свой роман. Однако потом вдруг пришло другое решение, напротив, должно было случиться что-то не только обыкновенное, но и даже вопиюще незначительное, после чего писатель, опять же, сядет и, зажав сигарету в ссохшихся губах, допишет за одну ночь свой непослушный роман.
        И вот тут-то родилась совсем обратная идея. А что, если он вообще никогда его не допишет? Что, если он умрет, так и оставив роман без окончания? Или – еще удачнее – тяжело заболеет, а когда поправится, то и вовсе бросит писательство, болезнь должна будет чрезвычайно изменить его внутренне, что называется, сделать его другим человеком.
        Хотя, конечно, он может не дописать роман по каким-либо иным причинам. К примеру, художественного характера. Или...
        Зазвонил телефон. Размышлявший встал и медленно направился в сторону злорадного треньканья, держа между пальцев забытую ручку. В трубке невероятно шипело, ничего нельзя было разобрать. Он дал отбой, и затем еще долго стоял так, возле выжидательно затихшего аппарата, глядя в окно, на идущую прямо посередине мостовой женщину в светлом платье, слишком легком для прохладного апрельского вечера.