Нора Галь, переводчик Диккенса и Драйзера, Лондона и Олдингтона, Брэдбери и Сент-Экзюпери, на сей раз выпустила книгу собственную – и книгу эту мгновенно смыло с прилавков, точно детективную повесть или модный роман: за скромным и, по правде, не слишком оригинальным названием читатели разглядели серьезный и задушевный разговор о русском слове, о русском языке.
        Книгу сопровождает подзаголовок "Из опыта переводчика и редактора". У Норы Галь этот опыт велик, он измеряется десятилетиями. В роли переводчика ей приходилось спорить с редакторами, в роли редактора – с переводчиками, и в обоих случаях в выигрыше оставалось искусство. О чем идет речь в книге? Ну, конечно, раньше всего о выборе слова, максимально точного и выразительного. Переводчику такое слово необходимо, наверное, даже больше, чем самому писателю: если в романе или повести вялое или стершееся слово делает текст просто менее выразительным, то в руках переводчика оно грозит обернуться неточностью, искажением авторской воли. В книге дается множество примеров неудачного или ошибочного словоупотребления, буквалистского перевода и бездумного редактирования, лжеидиом, "изобретаемых" неопытными или просто малограмотными переводчиками. Автор справедливо напоминает, что узкопрофессиональные навыки для переводчика или редактора еще далеко не все: надо обладать и немалой общей культурой. Ну что скажешь о переводчике, который вовсе не в шутку пишет: некто шел, "опираясь на... монокль" (!!), или после доработки перевода – "с моноклем под мышкой" (!!)... А бывает так, что и отсутствие душевного такта отчетливо сказывается на стилистике перевода или даже редактуры,– в книге есть и такие примеры.
        Все это разговор с товарищами по профессии – переводчиками, редакторами, журналистами, – разговор хотя и общедоступный, но все-таки специальный, затрагивающий интересы сравнительно узкого круга людей. Но вот настойчивая борьба автора с засильем иноземных слов в современных переводах на русский и особенно сражение с пресловутым канцеляритом, которое разгорается с первых же страниц и не утихает до конца книги, вызовут, мы уверены, сочувствие не только специалистов.
        Автор подробно и точно описывает приметы канцелярита, его мертвящее влияние на живую речь. Временами даже дает микрословарики, как переводить то или иное выражение "с канцелярита" на русский. Вообще книгу отличает удивительная практичность: автор никогда не бросит голословного обвинения той или иной неудачной фразе, но всегда подскажет, как перестроить ее, чтобы она звучала действительно по-русски.
        В поединке с канцеляритом публицистический темперамент Н. Галь достигает, пожалуй, наивысшей силы. А примеры, которые она здесь приводит, просто убийственны. Вот один из них: "Так случилось, что необходимость в приобретении... запонок совпала с достаточным для их покупки количеством денег в моем кармане". Это фраза не из статьи – из романа.
        Нора Галь предостерегает от беспечного суждения: мол, русский язык настолько могуч, что не страшны ему никакие болезни, он сам усвоит все полезное, отбросит все лишнее... "...За века ничто не замутило его чистых вод, не замутит и впредь". Позвольте, говорит она, "но ведь в веках не было миллионных тиражей газет и книг да и миллионного читателя... И не было радио, телевидения, новых источников информации и, увы, нередко источников порчи языка. А теперь они ежедневно, ежечасно обрушивают на нас водопады, лавины сообщений, новостей и... тех же канцеляризмов. Со столь мощным притоком уже не так легко справиться. За нынешнее десятилетие промышленность может загрязнить реку сильнее, чем за минувшую тысячу лет. То же верно и в отношении языка".
        Острые, горячие размышления Норы Галь будоражат душу, оставляя в ней непроходящую тревогу за судьбу живого слова, судьбу родного языка – наверное, даже не только русского. В этом мне видится главная ценность этой книги.