Главным методологическим убеждением автора было признание телеологического принципа в формировании произведения искусства. Созданию искусства предшествует задание. Заданием автора определяются все части и детали его творчества. В произведении искусства нет ничего случайного, ничего, что не вызвано конечной устремленностью ищущего творческого духа. Художник из множества проносящихся в его воображении формальных возможностей выбирает те или иные лишь потому, что узнает в них соответствие тому, что он в себе уже смутно носит и воплощения чему ищет.
        Это, конечно, не нужно понимать в смысле примитивно заданной тенденциозности творческого процесса. Нет необходимости творческую идею помещать в интеллектуальную инстанцию и представлять ее как логическую концепцию. Задание это - та общая душевная пронизанность, которую ощутил в себе художник как призыв к творчеству. Художник помнит (и, конечно, не только интеллектуально) и живет этой пронизанностью, пока осуществляет ее призыв созиданием адекватной художественной реальности. В этом смысле все компоненты произведения определяются тем эмоционально-психическим состоянием, ради которого и соответствием которому они были вызваны и приняты автором.
        Компоненты художественного произведения по отношению друг к другу находятся в известной иерархической субординации: каждый компонент подчинен, как средство, другому и сам обслуживается, как цель, другими компонентами. Иерархическое положение компонентов в различных произведениях неодинаково. Это зависит от установки эстетического сознания самого автора. Представимо и то положение, когда краски и свет данной картины обслуживают ее предметный, "смысловой" состав, и обратное, когда предметное содержание избирается и комбинируется в самостоятельных целях расположения красок и света. Исследование открывает взаимозависимость формирующих сил произведения, определяет восходящие доминанты (т.е. иерархию снизу вверх, - Ред.) и среди них последнюю, завершающую и покрывающую точку, которая, следовательно, и была основным формирующим замыслом автора. Организующие доминанты могут оказаться и в смысле, и в форме. Что чему служит: форма смысловой теме или наоборот, имеются ли формально или тематически обособленные задания, в каком отношении они находятся к целому, - все эти вопросы внутренней телеологии произведения могут считаться разъясненными, если прочувствовано и раскрыто задание всех образующих произведение элементов.
        Раскрытие природы телеологически оформленного объекта есть осознание его как единства и раскрытие отнесенности всех слагающих его компонентов к общей координирующей и субординирующей системе целого. Этим вносится предостережение от смешения двух задач: задачи осмысления внутренней целесообразности художественного объекта (произведение как таковое, осознанное как единство, - "феноменология творчества") с задачею раскрытия психологического процесса его создания (авторская работа и все причины, обусловливавшие рождение произведения, - "психология творчества"). Понятие "автор" здесь присутствует лишь как необходимо предполагаемая во всяком согласованном единстве организующая инстанция. Другое требование - полнота пересмотра всех слагающих произведение единиц. Каждый ингредиент, обслуживая общую направленность произведения, указывает место его центрального зерна и, следовательно, необходимо должен быть учтен в общем соотношении действующих сил произведения, иначе произойдет искривление всей системы. Охват анализа не должен быть меньше произведения, не должен быть и больше его. Только само произведение может за себя говорить.

Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М., 1972. - С.23-32.