* * *

Вид с тринадцатого этажа:
трава зелёная,
а рощица такая яркая,
канареечно жёлтая,
как твоя ветровка,
и только самые верхушки
чуть закраснелись.
Чёрная собака
петляет между берёзами.
Стройка напротив
заканчивается.
Что-то металлическое,
не пошедшее в дело,
швыряют в железный контейнер.
Грузовик гуднул
сиплым тенорком.
Где-то неподалёку
не переставая звонит мобильник
мелодией волынки.
В ужасе
отступаю за дверь балкона.
Жизнь настолько прекрасна,
что кажется,
будто умеешь летать.

* * *

Красивая, пышнотелая, не тронутая ни одним
признаком старения, сильно
пахнущая дезодорантом, сильно
подшофе, привалившись к косяку
у входа в мой номер, тянет за хвост
давно исчерпанный умный разговор,
чуть сбиваясь от выпитого и от волнения,
облизывает губы, потеет, наконец не выдерживает
и со словами "подожди минуту"
грузно сбегает этажом ниже к женскому туалету.
Пользуясь случаем, быстро захожу к себе,
запираюсь, сбрасываю одежду, ныряю
под корявый казённый пододеяльник
и тут же засыпаю, уже не слыша
сперва быстрых, потом медленных шагов в коридоре.
Не простит. Никогда не простит.

* * *

Молодые и прекрасные,
в одинаковых сандалетах,
с одинаковыми обручальными кольцами,
наперегонки решают по кроссворду,
подложив: она – косметичку,
он – потрёпанный том Гюго.
Мне выходить.
Я не узнаю,
кто из них первый.