Юлия КИСИНА, Александр СЕКАЦКИЙ

Война как шедевр


        Митин журнал.

            Вып. 50 (лето 1993).
            Редактор Дмитрий Волчек, секретарь Ольга Абрамович.
            С.213-217.



    В свое время Владимир Эрн предлагал рассматривать Канта и Круппа как родственные манифестации общего духовного начала1. Но это было в 1914 году, и ему не поверили. Тогда принято было гуманистически противопоставлять "великую культуру", давшую Баха, Канта, Шуберта и Со - и тупую солдафонщину, с которой великая культура почему-то справиться не могла. Теперь уже мало кто склонен к такому подходу.

    От американской армии, покинувшей Германию в 1945 году, осталось 3547 чучел маленьких серых животных. Это - белка! Зачем понадобилось американскому руководству снабжать своих солдат чучелами белок? Непонятно. До сих пор. Может быть, это были амулеты, защищавшие Зэга и Льюиса от вражеских пуль? Кто знает? Может, они до сих пор хранят души солдат среди своих отсыревших опилок.

    Выдержать единство стиля - это характерная черта почерка победы, и здесь мы вновь обнаруживаем общую подкладку духовного производства, схожесть с дискурсом литературы. Стиль представляет собой самое непосредственное проявление времени, его еще не остывший след и предчувствие будущей траектории, т.е. нечто очень занимательное для Духа. Поэтому самый неожиданный расклад обстоятельств и факторов может понадобиться для Победы, нельзя только выиграть немодную войну.

    Для успеха войны необходимо без запинки усвоить стиль сегодняшнего дня и хотя бы отчасти воевать войну будущего, угадав ее очертания в геометрии чистой воинственности. Понятие "успех" сохраняет в данном случае все коннотации глагола "успеть" и представляет собой гармонизацию усилий и измерений вдоль виртуальной оси времени, направленной в будущее - в настоящее будущее.

    Германия была бесспорной законодательницей военной моды в конце XIX и до середина XX века. Ее войнам и компонентам войн подражали, их копировали и имитировали, пытаясь уловить общую линию (силуэт), чтобы вписать в него национальный орнамент - но улавливали в основном пустую оболочку, оброненную Духом Воинственности, не успевая следить за перемещением аватар. Даже поражения Германии или неудачи в сражениях были по-своему красивы - как неудачи азартного, но владеющего собой игрока перед срывом банка.

    Умение сгруппироваться в единстве стиля намного важнее абсолютного значения отдельных компонентов - идет ли речь о дисциплине, вооружении или, скажем, о факторе исторической правоты.

    Чучела белок мы нашли в подвале одного Рейнского замка, хозяин которого содержал здание в отличном состоянии, провел туда горячую воду и сдавал комнаты итальянским и швейцарским туристам. Мы попали туда случайно, вместе с вонючей группой из восточного блока. Конечно, за нас платила какая-то чешская строительная фирма.

    В четверг ночью мы спустились в подвал в поисках, конечно, привидений. Подвал был заполнен аккуратно стоящими ящиками черного пива, рейнскими винами и черными бутылями Шато-Марго. Первое, на что наткнулся латыш Каспарс, был тяжелый деревянный пропеллер от американского вертолета. На одной из лопастей была выгравирована ничего не означавшая надпись на русском языке "Отдамся тебе, Балтика". С касперсами, с тяжелыми чашками магнолиевых деревьев была фотография на пляже какого-то курорта. Там загорал такой лысый парень в купальном костюме. Его лицо напоминало скорее героя любовника из пятидесятых. Фотография валялась на полу между практичным, трех отделений, кожаным портфелем и старым американским аппаратом для массажа спины, так и выпячивавшим свои кольчатые шланги.

    Белки стояли внизу, в самом глубоком келлере, аккуратно пронумерованные желтыми листками. Каспарс просто остолбенел. Конечно, мы сразу оттуда вылетели пулей и не могли уснуть всю ночь, лежа рядом и уставив параллельные невидимые твердые взгляды в еле брезживший потолок. О чем мы думали? Мы думали о белках. Об американской армии и о бейсбольных мячах, лежащих в углу.

    Рассмотрим последние приключения в Духе Воинственности двух носителей Духа - Израильской армии и армии США. Ряд операций, проведенных армией Израиля, например, бомбовый удар по ядерному центру в Багдаде и освобождение заложников в аэропорту Энтеббе представляют собой стилистические шедевры, сравниваемые с такими проявлениями духа как Турецкий марш Моцарта или "Философии искусства" Шеллинга. Они достойны воплощения в тезаурусе Духа Воинственности, но, к сожалению, произведения этого Духа не овеществляются в текстах.

    Совсем иначе выглядят военные приключения Америки после 1945 года. Сомнительный результат в Корее, затяжная и бесславная Вьетнамская война - и это при огромном преобладании технической мощи. Можно вспомнить и бесславную попытку США силами морской пехоты навести порядок в Бейруте. Тогда последней каплей в цепи неудач стал начиненный взрывчаткой грузовик, направленный палестинцами прямо в здание казармы морских пехотинцев, после чего оставшиеся в живых вояки благополучно отбыли домой. (Я думаю, израильские генералы, выражая публичное сочувствие, снисходительно посмеивались про себя над воинственными потугами "старшего брата". Ибо каждому свое - кому густая чечевичная похлебка, а кому Первородство от Духа Воинственности).

    Когда, с поражением вермахта, становой хребет возлюбленного воплощения Духа Воинственности был сломан, пострадало все совокупное духовное пространство Германии. Дух как бы улетучился (или духи), о чем когда-то предупреждал Гегель2. И вот мы свидетели: современная философская мысль Германии так же далека от духовных глубин предшествующих философских десвятилетий, как карикатурный бундесвер от своего одухотворенного Духом Воинственности прототипа - вермахта.

    Что же касается Америки, то Война в Заливе говорит о том, что сейчас, в 90-е годы, Америка набрала, наконец, духовную мощь. Среди прочих и Дух Воинственности посетил ее.

    Наши одинаковые белые в полоски носки и выстиранные кроссовки стояли под кроватью так, как будто ночь обещала нам только стерильность, серое небо, бесчувственность. И когда мы, все-таки, встретились дрожащими сухими губами и ощутили в зубах вкус лавровых цветов, только тогда Каспарс назвал мне имя этой Мелони. Мелони, которая была охотницей и застрелила белку из пистолета в 1956 году в Центральном парке. Мелони была убита полицейским, и потом ее сестра, рыжегрудая девка с вороватыми глазами, сшивала шкурку этой белки, чтобы отдать чучело жениху Мелони, в память о ней.

    Чучело белки долго стояло на буфете с пожелтевшими салфетками, и мех на ней двигался, когда тетушки Робертс открывали окно. Жених Мелони по истечении некоторого времени отправился добровольцем во Вьетнам. Он погиб в окопе под Да-н-Ангом, поправляя на чучеле Мелони жемчуговый пушистый хвостик... Жениха звали Томас Кропивницки. Хозяина нашего замка зовут так же, он работает на американской военной базе в Оберурзеле под Франкфуртом.

    Правда, что-то мешает пока поставить воинов Америки в один ряд с вермахтом или израильскими командос. Пожалуй, это, прежде всего, неполновесность пари. Не может быть по-настоящему господином тот, кто не готов при случае поставить на кон свою жизнь...


        1 В.Ф.Эрн. Кант и Крупп. Вопросы философии, 1989, #4.

        2 Гегель. Феноменология духа. Соч. Т.4 М. 1959. С.241-242.


    Полностью цикл рассказов Юлии Кисиной в Митином Журнале #51, а статья Александра Секацкого "Конституирование войны из духа воинственности" - в #52.


    "Митин журнал", вып.50:                      
    Следующий материал                     





Вернуться на главную страницу Вернуться на страницу
"Журналы, альманахи..."
"Митин журнал", вып.50

Copyright © 1998 Юлия Кисина, Александр Секацкий
Copyright © 1998 "Митин журнал"
Copyright © 1998 Союз молодых литераторов "Вавилон"
E-mail: info@vavilon.ru