МЕХАНИК

Ещё не включили двигатель,
и все ждут,
даже говорят тихо:
«Где механик,
когда же он появится?
Или вот этот человек в ватнике
с жёлтой полосой на рукаве,
наверное, это он,
точно, это механик!»
Но человек садится рядом с нами
И шёпотом спрашивает:
«Скоро ли будет продувка?»
А мы отвечаем, что ждём,
но даже не знаем, как выглядит
этот механик,
включающий двигатель:
две ли у него руки, две ли ноги,
да и похож ли он на человека?
Есть ли у него отличия,
например, цветок в петлице
или
ключи в его руке звенят,
родниковой водой сверкают…

«Вы действительно ничего не знаете, –
отвечает человек в ватнике, –
я сам механик
некоторых механизмов,
но я ремонтирую, а не включаю,
включает всё это ма-ши-нист!
Так что давайте обозначим имена
и половину человечества избавим от заблуждений.
Когда Машинист нажимает
большую красную кнопку,
загорается свет,
воет ветер, что значит – продувка,
и вообще всякое происходит:
солнце, например, восходит…
Вы хоть знаете, что такое фирменный восход?
И так продолжается до первой аварии,
когда стоп машина,
когда летят тормоза и ломаются пальцы.
Вот тут без меня никуда –
ведь именно я механик
некоторых механизмов».

ДОРОГА НА ТИМБУКТУ

Представьте себе человека,
что живёт в своей престарелой машине,
на которой гоняет долгими ночами
по бесконечному городу,
словно остановка – это смерть.
Он ужинает на заправках,
берёт сумасшедших пассажиров,
но заработанных денег
хватает лишь на еду и бензин,
остаётся совсем немного.
Под утро он засыпает
в автомобильном кресле…

Так он ищет свою любовь,
но находит проституток
да случайных попутчиц:
«У меня эксклюзивный минет, –
говорит одна, – и совсем
недорого».

Другая же
привычным жестом отодвигает сиденье
до упора и разводит ноги…
Через час он уже высаживает
очередную подругу
на каком-нибудь перекрёстке,
где под тусклым фонарём
не встретишь ни дьявола, ни бога.

Но однажды вечером в сумерках,
когда все едут домой
и машины еле ползут,
растворяясь в дымном мареве,
он встречает одну женщину:
она стоит на тротуаре,
слегка отведя руку в сторону,
словно держит в пальцах
невидимую сигарету,
и почему-то никто не останавливается.
Уже в машине
она называет адрес –
Тимбукту.
«Это клуб, – спрашивает он, – что ли?
Я не знаю такого клуба,
и гостиницы с таким названием
в нашем городе нет,
я выучил наизусть все дороги
до самого последнего знака,
до полустёртых указателей
на тёмных окраинах,
но о Тимбукту никогда не слышал.
Сколько до него километров?»

Так он говорит, обнимая
её креслом своей машины,
а в ответ слышит лишь сердце
своей удивительной пассажирки,
и становится важным
лишь расстояние между ними.

Но пока они едут прямо
по дороге с односторонним движением,
таким плотным, что
невозможно выбраться из потока,
и ещё остаётся время
до поворота на Тимбукту.