|
МОРЕХОДАМ
Искрошились
грани старого волнореза,
принимающего все эти штормы
всерьез.
Ржавая арматура
цепляет за ноги
из собственной души выпрыгивающих
самоубийц.
А те, кто идет медленно
по всей длине волнореза
на подгибающихся от стресса ногах,
они возвращаются обратно,
они возвращаются обратно
в глухие клети
одиноких квартир.
Они возвращаются обратно
в тишину без надежды
и слушают, склонив головы
звяканье вместо стука
разбитых сердец.
Этой жизни без любви
нет конца и нет начала,
и расплюснутое грехами время,
полосою раскатанной время
движется всего лишь в одну сторону –
из начала в конец.
Сосуд фарфора небесного,
похожего на внеземной
металл, до чего же ты крепок!
и какой же такой кувалдой, и долго-то как
бить тебя нужно, чтобы расколоть
сосуд небесный,
сердца cocyд?
Звяканье вместо стука:
четыре быстрых звука, затем –
пауза, затем
несколько быстрых звуков,
зачем?
Зачем считать
сорванное с петель
время?
На краю волнореза
морю шуметь не безразлично,
и нет смерти в его плотной,
близкой к составу крови воде.
И пока не исчез,
не истаял за горизонтом Его силуэт,
кто-то должен решиться первым
стать на время Бога "здесь и теперь!"
Кто-то должен решиться первым сойти с ума-волнореза
на плотную ткань воды
генисаретской.
ПЕРСОНАЛИИ
1.
Пианистка Мария Юдина
спала в гробу.
Там она ночевала.
Она надевала костюм Марфы
(старообрядческий, не помню сейчас, как он выглядит)
выходила на сцену с клюкой,
поучала raffine public
как им слушать музыку и как им жить.
Она играла опусы Шенберга, Веберна, Берга и попутно
поясняла, что такое нововенская школа,
прислонив клюку к золоченым титрам рояля "Steinway and sons"
Это длилось много часов, и когда
в полночь выходил на сцену без поклона
полуперепуганный и полувозмущенный
сторож, которому все это мешало спать,
она гнала со сцены этого дурака клюкой,
потому что она была – Мария Юдина,
а он – хам.
2.
Производственник Гарольд в Италии
приходит на свою итальянскую фабрику
(рано утром он туда приходит)
выяснять отношения между машинами и людьми.
Люди его посылают сразу, машины же,
меланхолично вращаясь и двигаясь,
слушают арию в стиле веризма:
скороговорку о жизни пропащей
Чарльза, осевшего в городе Пицца.
Хозяин фабрики любит Гарольда,
особенно в дождь, когда – лужи,
в конце рабочего дня караулит
за поворотом, чтобы заляпать
английского лорда во весь его рост
грязью из-под колес
"Альфа Ромео".
3.
Владимир Кашперовский хочет делать добро
и лезет ко всем со своей любовью.
В России живется ему вольготно.
Россия – такая страна.
Владимир Кашперовский хочет, чтобы мальчики
не писали ночью в постели девочек,
потому что как же тогда любовь?
Он хочет, чтоб всем было хорошо, и еще лучше
чем хорошо, а особенно
хорошо чтобы было
станичникам.
| 