зима в моей жизни / 24.02.2006

• Татьяна Мосеева
  Ёлка

          В начале был снег и этот снег был по колено. И мы шли.
          Шли по билетам, два лба, хихикали и, может, даже боялись контраста наших недетскиих уже фигур на детской елке в ДК. Просто пойти забрать подарок (коробка карамели, пара вафель, 5 шоколадных) — было как-то, по нашему далеко еще не взрослому разумению, жестоко. Кто-то же будет играть и работать для нас, людей с билетами.
          И мы шли.
          Двухэтажное здание ДК «Октябрь», выкрашенное в кирпично-красный (или выцветший кумачовый), толпа бабушек-дедушек-учителей-родителей. Мы встали у входа, чтобы спросить друг друга последний раз: «Может, не пойдем?» — но не спросили, а просто постояли и вошли.
          Разделись, гардеробщица, показалось, покосилась на нас («Тю, два лба! За дармовым конфетами пришли!»), но ничего вслух не сказала, и мы прошли в фойе.
          Фойе представляло из себя сильно обшарпанный зал с лепниной на каждом шагу, включая ступеньки и перила. Лепнина кое-где (да практически везде) отвалилась, обнажив крученые проволочные штыри, составлявшие ее каркас. Под ногами, разумеется, было грязно-снежное месиво, размазанное уже пришедшими детьми.
          Мы встали в сторонке. Действительно, старше нас не было никого.
          Клоун собирал хоровод, но дети рвались из него назад — к мамам и бабушкам, уже успевшим забрать подарок и распаковать его.
          Мы заговорили о чем-то своем, хотя говорить нам было не о чем. Димка ткнул пальцем в фотографию какой-то актрисы с крупными нарисованными горошинами на щеках, и мы заржали, как лошади. Стали смотреть фотографии. Сорокалетняя Джульетта, она же — Герда — «засл. арт. России Ирина Евгеньевна Смирнюк», плеяда разнообразных по фигуре, но одинаковых по костюму снежинок — «ученицы театрального кружка «Берендей» при ДК». (Почему их сфотографировали сзади?) «Лада Антипенко» — Софья в «Горе от ума». Рядом, под стеклом, статья из окружной газеты: «Выходной? В театр!» с фотографией, на которой девушка страдала, христиански прижав руки к груди. Подпись: «В роли Л.Огудаловой — Л.Антипенко, артистка театра при ДК «Октябрь».
          Бабушки-работницы ДК позвали в зал. Крик: «Саша! Саша, ты где?». Восхищенный шепот: «Начинается!», «Уже начинается!».
          Началось.
          На сцену вывалился огромный пенопластово-бумажный шар с коричневыми подтеками клея, фонограмма снежного скрипа доносилась из двух колонок, отставая от движений шара на целых полминуты. Из-за шара вынырнул волк и, пытаясь отряхнуть от «снежных» бумажек наэлектризованные лапы, бросил в зал с уморительно наглой интонацией:
          — С Новым годом!
          Кто-то из детей пустил по залу визг, похожий на икоту. На ребенка цыкнули.
          Брат что-то протянул мне в темноте.
          — Хочешь жвачки?
          — Угу.
          С наслаждением зачавкали.
          Волк тем временем встретил девочку в голубых рейтузах, сером пальто и красной шапочке с помпонами.
          — Ирина Евгеньевна Смирнюк! — гордо шепнул мне брат.
          У него хорошая память, стихотворение может со второго раза запомнить.
          Девочка хотела пойти на елку с соседским мальчиком Томасом, но у нее не было подходящего пальто. Она плакала, бухаясь на сцену всем своим весом, жалостливый волк поднимал ее, отряхивал и старался приободрить. Наконец, волк решил отнять деньги у богача, который собрался проехать по Главной Волчьей дороге, и купить девочке пальто на Лейпцигской ярмарке.
          Девочка заметно повеселела.
          Включали фонограммы из советских кинофильмов: «Три белых коня», «Пять минут», «Жил на свете добрый жук» — каждый раз выбегали снежинки, исполняли без ошибок свои танцы, а на третьей песне на сцену вывезли жука на тележке, он размахивал в такт «лапками» и стучал себя по полому животу.
          Потом проехал богач, а волк его победил. Потом был Лейпциг, нарисованный, как нам показалось, прекрасным пьяным сюрреалистом. И там, что неожиданно, тоже танцевали вездесущие Снежинки, ученицы театрального кружка «Берендей».
          Потом состоялся торг. Волк оказался неплохим закупщиком, сбив цену примерно вдвое. Артистка Смирнюк облачилась в новое пальто серебряного цвета. Дорога домой, Томас (клоун, собиравший хоровод в фойе) торжественно приглашает девочку на елку. Корзина с мандаринами, Дед Мороз, Снегурочка, «с Новым годом, ребята!», «пожалуйста, пройдите за подарком направо из зала».
          Мы забрали коробочки, за которыми, собственно, пришли, и пошли на троллейбус.
          Дома нас спросили: — Понравилось? — Понравилось, — сказали мы, потому что, правда, понравилось. Может быть, потому, что это была последняя елка и в Димкиной, и в моей жизни.
          А снег потом был каждый год: зернистый, мокрый, в виде хлопьев, по колено, острый, скрипучий, пуховый, ледяной, белый, коричневый, серебристый, ватный, сладкий и один раз даже антарктический.