зима в моей жизни / 24.02.2006

• Мара Маланова
  Зимой

  Мы жили в двухэтажном кирпичном доме. Внутри все было деревянное. До того, как установили электрические плиты, мы пользовались русской печью. Зимой по вечерам мне говорили: «Пойдем за хворостом». Я была уверена в том, что печь не растопят, если я не найду хотя бы пару прутьев в сквере за нашим домом.

  Из окна кухни было видно рябину. Зимой на ней сидели снегири, синицы, свиристели и никому неизвестные птицы.

  В соседнем подъезде на втором этаже стоял огромный коричневый сундук. Я никогда не знала, чей он и что в нем лежит. Зимой мы часто играли в том подъезде. Не знаю, из-за сундука или от того, что там жили люди более терпимые к шумным играм. Особенно дикий визг стоял, когда играли в жмурки.

  Во дворе зимой устанавливали большую катушку. Мы с нее катались на санках, портфелях и картонках, некоторые умели съезжать на ногах. Однажды на этой катушке одна девочка ударила меня со всего размаха санками по голове. Она страдала синдромом Дауна. Особым шиком почему-то считалось кататься с простой горки от нашего дома к продовольственному магазину, на принадлежавших ему железных ящиках из-под молока. Горка была совсем невысокая, на ящиках неудобно было сидеть и они, как правило, переворачивались в самом начале. А если не перевернешься, но не рассчитаешь с направлением, то непременно врежешься в магазинную помойку.

  Магазин мы называли «нашим», а жители окрестных домов — «стеклянным», «крокодилом» или «кишкой». В нем было три отдела с разными входами: молочный, бакалейный и вино-водочный. Однажды зимой, гуляя перед сном, мы шли мимо вино-водочного. Оттуда милиционеры по двое, взяв за руки и за ноги, выносили каких-то молодых людей. Дед сказал: «Вот засранцы!» — и плюнул в снег.

  Зимой перед сном я иногда совала валенки под кран. Утром вся семья сокрушалась: «Какая школа?! Валенки-то у тебя совсем сырые!». Днем меня навещали одноклассницы, на лицах у них были скептические улыбки: «Ну и что с тобой на этот раз?».

  Не знаю, с какого перепугу я занялась биатлоном? Есть в жизни что-то необъяснимое. Лыжная база была в нескольких километрах от моего дома. Все эти километры шли в гору. Все выше и выше. Почему-то на эту базу мы ходили пешком. Каждый раз мне казалось, что я умру от усталости, переохлаждения и какого-то заполярного ужаса. Вместо этого я потом еще два часа бегала на лыжах.

  Зимой мы были на Байкале. По берегам замерзшего озера стояли ледяные пещеры. Мы падали спиной в снег и смотрели на звезды. Такой тишины я больше никогда не слышала. Перед отъездом один мальчик написал записку, в которой говорилось: «Мы никогда никому не расскажем, как нам было здесь хорошо. Даже если нас будут пытать». Все горячо одобрили этот текст. Записку во что-то завернули и спрятали между досками на веранде дома, в котором мы жили. Мне было стыдно за то, что все это казалось мне очень глупым.